Я понял, откуда растут ноги у "Добермана" (Ян Кунен — жалкий эпигон, в этом я всегда был интуитивно уверен и рад теперь, что не ошибся) и прочих французских боевиков. Раньше я думал, что первопроходцем был Люк Бессон со своим "Леоном", но теперь удостоверился, что Люк Бессон тоже немало позаимствовал у Анджея Жулавского, польского режа, который с успехом работал во Франции (хотя до масштаба Романа Поланского Жулавски не дорос, но свой Орден Почетного легиона все же получил). Фильм "Шальная любовь", инспирированный "Идиотом" Достоевского, — патологический бред, по сравнению с которым "Даун хаус" Романа Качанова выглядит дословной экранизацией в духе Бортко. Этот бред сивой кобылы отличается фантастической агрессией, стремительной сменой планов (с преобладанием крупных), резкими наплывами камеры, а во всех остальных случаях быстрым следованием камеры за персонажами или параллельно им, — чтобы не нарушалась динамика фильма. То есть фильм снят так, как сейчас во Франции снимают все — от Люка Бессона до Питофа и того чертилы, который поставил "Хитмена".
Как и в "Даун хаусе", события перенесены в реальное время. Парфен Рогожин — это гангстер Микки, который в начале фильма наряжается вместе со своими братьями в персонажей диснеевских мультфильмов и грабит венгерский банк. Бабки ему нужны, чтобы купить любовь Мари (Софи Марсо). Кстати, в том же 85 году вышла криминальная комедия с Жан-Полем Бельмондо, где главгер грабил банки, переодевшись клоуном. В поезде бандиты встречаются с Леоном, который у Жулавски является идиотом в буквальном смысле, как, впрочем, и все остальные персонажи. Они вместе едут в Париж, там Леон влюбляется в Мари, а Мари (предельно неуравновешенная психопатка, страдающая виктивизмом) влюбляется в него. В середине фильме появляется и Аглая. Поскольку в романе Аглая не занималась ничем, а в конце ХХ века женщины окончательно добились права въябывать как папы Карло, Жулавский дает своей героине работу, но — самую бесполезную. Она — актриса. Причем, ха-ха, играет в "Чайке" по Чехову. А потом, ха-ха два раза, появляется содержанка Мари, влезает на сцену и переигрывает Аглаю в "интеллектуальной битве" за сердце Леона.
Психологии в фильме — ноль целых ноль десятых. Поступки героев лишены малейшего смысла и какой-либо мотивации. Все, что осталось от романа (в мокром остатке) — кровь и слезы. Фильм сделан в жанре истерики (жаль, что этот жанр не внесен в кадастр), но с чего она, истерика эта, отчего все персонажи такие ебанутые, — непонятно. В этом заключается единственный, но грандиозный минус фильма. Самое печальное, что этот минус был воспринят французскими кинематографистами за плюс. А плоды заблуждения мы пожинаем теперь, шагая в кинозал отдыхать на французских фильмах.