Режиссер:
Ян Шванкмайер. Сценарий: Ян Шванкмайер по пьесе Кристофера Марло "Трагическая история доктора Фауста", роману Кристиана Дитриха Граббе "Дож Жуан и Фауст", и пьесе Иоганна Вольфганга Гёте "Фауст", Художественная постановка Яна Шванкмайера и Евы Шванкмайеровой.
В главных ролях: Петр Чепек. В ролях: Ян Краус, Владимир Кудла, Антонин Жачпал, Иржи Шухи, Вивторие Кнаткова.
Награды: 1994 — Karlovy Vary International Film Festival — Спецприз жюри Яну Шванкмайеру
1995: Czech Critics Award — Лучший мультипликационный фильм
Czech Lions — Лучший актёр (Петр Чепек), Лучшая художественная постановка (Ян Шванкмайер, Ева Шванкмайерова), Лучший звук (Иво Спали)
Fantasporto — Лучший визуальные эффекты (Ян Шванкмайер).
Интересные факты о фильме:
Иоганн Фауст — реально живший в 15-16 веках человек. Его жизни и деяниям посвящено очень много произведений европейского искусства 17-19 веков.
Стори-лайн фильма Шванкмайера основан преимущественно на трёх наиболее известных текстах о Фаусте: Марло, Граббе и Гёте.
Художник Ева Шванкмайерова, работавшая над этим фильмом вместе с Яном Шванкмайером, — его жена, с которой они прожили вместе сорок пять лет (до самой её смерти в 2005), и имеют двоих детей.Версия для печати
История доктора Фауста — одна из самых известных средневековых легенд. Именно этот человек является первым задокументированным счастливцем, продавшим душу дьяволу за всякие ништяки (под словом "задокументированный" я, разумеется, имею в виду не неопровержимые доказательства сего факта, а существование устойчивой легенды). До того дьявол мог искушать кого угодно чем угодно, но поставить это на столь научную основу, мол — я тебе то-то и то-то, а ты мне — свою бессмертную душу, особую сущность, которая..., в чём и расписываюсь в данном контракте — додумался бес Мефистофель, выступавший подписантом данного договора со стороны Ада. Именно с легенды о Фаусте, собственно, и начались рассказы о том, что "я душу в третьем классе променял на булочку за три копейки, и до сих пор считаю, что совершил выгодный обмен".
О самом историческом Фаусте известно мало. Это был учёный (очевидно, также, алхимик) до-просветительской эры, на легенде о котором во многом и выросло Просвещение. Говорят, что он ездил по Европе с какими-то полуцирковыми представлениями, что-то вроде графа Калиостро, только в те времена, когда это воспринималось не как шоу, а как настоящая мистика. Говорят, что, подобно Бруно, он нёс какую-то ахинею о том, что может повторить все чудеса Христа (впрочем, это был обычный трёп среди учёных того периода). И... собственно, всё. Больше ничего не говорят, потому что больше никто ничего не помнит.
Но имя Фауста очень быстро обросло какими-то слухами, легендами и прочими подробностями. Ещё в шестнадцатом веке появляется "народная книга о Фаусте" — что-то вроде сборника легенд и приданий, с какой-то псевдонаучной и теологической основной под всем этим. Тут же начинают выходить и книги более серьёзных писателей — одна за другой. Среди них оказываются и пьесы, которые, будучи освоены бродячими труппами, быстро делают из Фауста популярного персонажа кукольного театра, поставив его в один ряд с Арлекино и Пьеро, Панчем и Джуди, Петрушкой и другими "главными" театральными куклами. Именно после этого слава Фауста стала воистину всенародной, и, вероятно, просветители, писавшие о нём свои работы в 18-19 веках, обращались с ним с большей степени, как с персонажем кукольного театра, чем как со страшилкой в стиле Гофмана из тёмного средневековья.
Принципиально фигуру Фауста мировая культура переосмыслила вслед за Гёте, который выдал своё понимание этого героя. В общем-то, в части осмысления жизни и деятельности Фауста, Гёте ничего такого-то уж нового не сделал: в то время образ Фауста был едва ли не разменной монетой, пригодной для любой книженции, и его трактовок до сего дня дошло невероятное множество. Но ведь Гёте выдал весчь! Гёте же выдал, мать его, шедевр на все времена! Эта штука была посильнее "Одиссеи" Гомера и "Гамлета" Шекспира! Любовь побеждает смерть! Гёте написал не просто историю какого-то там парня, который что-то там кому-то там продал. Он написал целый мир, перелопатив человеческую историю и философию, и отразив в нескольких сотнях строк целую эпоху. Впрочем — я здесь не о Гёте, и не о классической немецкой литературе. Я, вообще-то, о кино.
Фильмов о Фаусте за историю кино было сделано едва ли не больше, чем написано о нём книг в эпоху Возрождения. Поэтому рассчитывать на то, что в 1994-ом году у тебя получится что-то оригинальное, и уж тем более — что ты сумеешь дать некий новый взгляд на персону самого Фауста, скорее всего, не приходится. Но, похоже, Шванкмайер к этому и не стремится.
Практически с первых кадров становится ясно, что сам по себе Фауст, как и веер реминисценций, которые за ним тянутся, авторам фильма не интересны. Яну Шванкмайеру, как всегда, интересны две вещи. Во-первых, чистое самолюбование, то есть набор каких-то кадров, смысл которых понятен ему одному. А во-вторых — это ты понимаешь где-то на тридцатой минуте просмотра — кукольный театр. Для Шванкмайера Фауст — также в первую очередь персонаж кукольных представлений, в которых добро борется со злом, прыгая по сцене, подвешенное на ниточках. По большому счёту — по крайней мере, такое впечатление сложилось у меня — Фауст к фильму вообще не имеет никакого отношения (в некоторых вариантах картины название у неё не "Фауст", а "Лекция Фауста" или "Урок Фауста", как бы подчёркивая, что в центре повествования не сам Фауст, а некие тексты о нём, то есть значение имеет текст, а не человек, которого он описывает). Вместо Фауста тут смело могли бы быть те же Панч и Джуди — хотя они, конечно, не такие колоритные персонажи, как бес и ангел, сражающиеся за фаустову душу. Или, там, Гамлет и Офелия. Эта неважность того, чьи куклы, собственно, находятся в кадре, подчёркивается полным отсутствием в фильме оригинального текста — первая фраза в нём произносится ближе к концу первой трети, и весь текст — непрерывная цитата из кукольной постановки.
Шванкмайеру совершенно не интересно, чью историю рассказывают куклы. Ему интересны сами куклы. Ему интересен кукольный театр, как своеобразный микрокосм, который живёт по собственным законам, функционирует вне зависимости от наличия зрителя, и, главное, — начинает каким-то образом взаимодействовать с реальным миром. Реальность и кукольный театр, взаимопроникающие и контаминирующие, составляют содержание его фильма. Все эти потопы, которые из картонных волн превращаются в поток воды, куклы, выпрыгивающие за двери театра, и начинающие приставать к прохожим на улице, человек в пальто, который на поверку оказывается огромной куклой — вот это всё Шванкмайерово.
А Фауст там, или хуяуст — это знаменитому кукольнику Шванкмайеру до лампочки. За что он и получает от меня вполне заслуженный тройбан. Если я захочу посмотреть набор бессмысленных картинок — я куплю себе драпа и накурюсь. А если захочу, чтоб картинки были про Фауста — я по накурке почитаю Гёте. А более высокие оценки пусть Шванкмайеру ставят те, кто любит кукольный театр.
