Юлия Ульяновская:
Рецензия на фильм "Золотой век", или я прощаю тебя от всего сердца
Режиссер из Болливуда — это настораживает. Кажется, весь фильм придется ожидать, что в наиболее трагический момент грохнет оркестр и все персонажи, выстроившись цветными шеренгами, пустятся в пляс: королева-девственница Елизавета с камеристкой, испанский король Филипп с дочерью, Мария Стюарт в заточении, пират Уолтер Рэйли с трофейной картошкой и табаком, астролог-психотерапевт Джон Ди с талмудом. На заднем плане забьются в танце испанская инквизиция с незаряженным пистолетом и суровые английские протестанты с топором. Но зря я ждала, гитара на стене не выстрелила.
На испанском дворе — 1586 год, и королю процветающей страны, кривоногому красноглазому Филиппу, вдруг приходит в голову счастливая мысль — отправить свой флот в крестовый поход на еретическую протестантскую Англию, которая, к слову, уже давно выводит из себя своими увеселительными прогулками через Атлантику и свободно снующими всюду пиратами. В качестве подготовки к предстоящей акции затевается романтическая переписка с Марией Стюарт ("мы вернем вам трон, дорогая"), а в Англию отправляется мессионерско-ассассинская группа, науськанная на Елизавету.
Тем временем пятидесятилетняя Елизавета, которую играет тридцативосьмилетняя Кейт Бланшет (источники сообщают, что это исторически верно, так как Елизавета всегда выглядела намного моложе своих лет) ведет активную светскую, политическую и религиозную жизнь. Исправно молясь за свой народ в соответствии с уставом своей конфессии и благословляя направо и налево простолюдинских младенцев, Бетси, вежливо похохатывая, столь же исправно отказывает непереводящимся женихам (в их числе и Иван Грозный) и отсиживает время приёмов, изящно и с удовольствием являя свою волю. А в свободное от вериг приличия время скандалит с советникамив (очень в духе попавшей под воздействие кольца Галадриэль), заявляя, что карать подданных за вероисповедание — дурной тон. Королева, которую нам показывают — то жива, насмешлива и нежна, то груба, язвительна и авторитарна. Это месиво очень напоминает современный синдром woman at work, и достучаться до бронированного сердца может только пират Рейли, который в нужной мере остроумен, нахален и изобретателен, чтобы быть Елизавете интересным. Однако между ними — пропасть положения, а любимая камеристка Елизаветы — Бэсс — молода, красива и доступна. Романтическая линия выдает в Елизавете собаку на сене, которая, однако, способна взять себя в руки — в отличие от большинства подобных собак. А в это время тучи сгущаются, на королеву совершается неудачное (а как окажется впоследствии — бутафорское) покушение, перехватывается переписка Марии Стюарт с испанскими лазутчиками, и Елизавету вынуждают подписать той смертный приговор. Тогда как ангелоподобная пышка Мария в красном платье, с лицом ребенка, которому обещали подарок за терпение, восходит под топор, Елизавета мечется по дворцу в слезах и с воплями "Отмените казнь!" Однако ничего не изменить, и глухой удар топора о плаху становится сигналом, призывающим Непобедимую армаду к английским берегам.
У многих возникает вопрос, отчего фильм назван "Золотой век", хотя никаких событий и персонажей, касающихся известного расцвета искусств, там не изображается? Мне кажется, те, кто задался подобным вопросом, должны устыдиться своего исторического снобизма, вынуждающего их полагать, будто режиссер и сценарист плохо знакомы с материалом. В фильме и без цитат из Шекспира довольно признаков этого расцвета: каждый кадр содержит всё для того, чтобы догадаться. Архитектура, убранство, костюмы, витражи, церемонии — они так красивы и так наполняют пространство, что каждый кадр достоин быть постером. К тому же фильм полон указаний на разумную лояльность времени, что, несомненно, тоже признак расцвета. Если не выискивать огрех, тратя на это время своего отдыха перед экраном, можно лениво предположить, что золотой век, подразумеваемый Капуром, не длился до, но начинается победой английских камикадзе над испанской армадой. А можно уделить внимание фигуре Джона Ди и, порывшись в источниках, выяснить, что последний маг мира полагал изображенные перед нами времена концом магической эры и началом материально-рационалистической — то есть доживал последние дни славы. И действительно, гроза Елизаветиной победы гасит свечу религиозного фанатика Филиппа, словно провозглашая начало нового века, века разума и воли, свободного от идеалистического садизма инквизиции (казнь Марии Стюарт в то же время являет обратную сторону этой свободы, водружая монархию на глиняные ноги). Это уже второй фильм Шекхара Капура о Елизавете английской, демонстрирующий его особую любовь к Кейт Бланшет и Мейнлэнду. Говорят, первый фильм — о юности Елизаветы — останется самым сильным его произведением, но, хотя я не имела пока счастья его посмотреть и поэтому не имею возможности сравнить, мне кажется, что "Золотой век" — не пустой звук в кинематографе, и останусь солидарна с мнением самой Бланшет: цель исторического фильма — не разжевать и положить в равнодушный рот, а заинтересовать историей, подтолкнуть к поиску, и если это удалось — значит, работа проделана не зря.