Награды: São Paulo International Film Festival — приз зрительских симпатий. Warsaw International Film Festival — приз зрительских симпатий. Los Angeles Film Critics Association Awards — лучшая музыка. Kansas City Film Critics Circle Awards — лучший документальный фильм..
Интересные факты о фильме:
В фильме имеется своеобразный хорал, названный "Пророчества хопи" и записанный на диалекте индейцев хопи. В приблизительном переводе он звучит так: "Выкопав из-под земли вещички, мы породим катастрофу: паутина опутает небо, пепел погребет под собой землю и выпарит океаны".
Изначально Реджио хотел вставить в титры аутентичный символ, плохо поддающийся трактовке, но потом решил, что никто не поймет и не оценит. В общем, передумал и поставил "Койаанискатци", как что-то не менее загадочное, но записанное хотя бы латинницей (пригодится для таблоидов). :)
Фильм снимали 6 лет.
В фильм есть одна сцена, изображающая горную цепь. Она была отдана режиссеру кинокомпанией MacGillivray-Freeman Films. Это сцена, оставшаяся после съемок "Сияния" (1980).
Хотя фильм как бы чиста "американский", в нем есть кадры, показывающие советские военные маневры.
Филип Гласс наотрез отказывался писать саундтрек, говоря, что не пишет музыку к фильмам. Но поскольку он и Реджио были хорошими друзьями, Реджио в конце концов убедил его. Для этого он показывал Филипу куски отснятого материала, проигрывая старые пьесы Филипа. В конце концов композитор убедился, что его музыкальный стиль подходит для кино.
С оператором Роном Фрике Реджио познакомился в институте по развитию регионального образования. Режиссер снял для института несколько документальных короткометражек, но они никого не впечатлили. Тогда Реджио и Фрике объединили усилия, чтобы создать супермегахит "Койаанискатци".
Филип Гласс условно разделил фильм на 12 примерно равных частей и написал для каждой индивидуальную музыкальную тему. Когда Реджио увидел и услышал конечный результат, он пришел в ужас от подобного прагматизма и заново перемонтировал фильм, чтобы картинка соответствовала звуку.
В фильме есть трибьют Тарковскому: долгий план шоссе, как в "Солярисе".
Поначалу права на фильм принадлежали кинокомпании Фрэнсиса Форда Копполы "American Zoetrope". Когда компания обанкротилась, права перешли компании "PolyGram". Но и "Полиграм" недолго просуществовала. Сейчас права принадлежат корпорации "MGM".Версия для печати
Сейчас, в начале ХХI века, "Койаанискатци" считается классическим шедевром (много ли вы вспомните документальных лент, чьи названия упоминаются наряду с крупными хитами художественного кино?), а свое время он не удостоился даже "Оскара". В конце восьмидесятых Годфри Реджио выпустил второй фильм трилогии — "Повакатци", а в 2002 — последнюю, названную "Накойкатци". Классикой стал только первый фильм. И тому есть объективные причины. "Койаанискатци" не только был первым фильмом трилогии, это был сугубо американский фильм. В этом фильме вся наша планета словно сконцентрировалась на американской земле. Разумеется, картина была замечена и отмечена в первую очередь американскими зрителями и кинокритиками. Фильм превосходен сам по себе, но поскольку американский кинематограф доминирует на планете, культовые американские фильмы начинают свое победоносное шествие по миру именно с кинозалов, страниц журналов и телепередач, принадлежащих Соединенным Штатам. "Повакацци", сделанный не менее умело, успеха в Штатах не имел, поскольку был посвящен проблемам стран третьего мира. Очевидно, что довольно глупо на полном серьезе считать Америку "всемирным полицейским", но так же глупо считать ее "всемирным благодетелем и главным гуманистом". Неуспех "Повакацци" в Америке подтверждает старый принцип — своя рубашка ближе к телу, а чужие проблемы нам хоть и интересны, но, в общем, безразличны. Когда дело касается чего-то личного, не показного, такого, как например, просмотр кинофильма, то на основе зрительских предпочтений мы можем делать определенные выводы. Предпочтения американской публики, настроенной, конечно, весьма патриотически (пусть даже сама публика этого не осознаёт), ясны, хотя и не сразу очевидны. Считаю также, что низкая реакция американских критиков и киноманов на фильм "Повакацци" повлияла на успех картины и во всем остальном мире.
Третья часть не снискала лавров потому, что Реджио окончательно сузил круг проблем, но не сумел эти проблемы хоть как-то заострить или неожиданно обыграть, что было бы логично при подобном-то сужении. Да, "Накойкатци" зрелищен, как и первые две части, но набор графических картиног из жизни биосферы, которая роботизируется, компьютизируется и микросхемизируется, вряд ли сможет впечатлить — таких картиног мы все видели массу.
Картина "Койаанискатци" довольно парадоксальна. Вначале мы видим заявку на некий эко-фильм, в котором идет противоставление красот природы и индустриального уродства, сотворенного человеком. Нам демонстрируются каньоны, причудливые скалистые монументы, чьи фантастические изгибы и линии сделаны водой и ветром — такая естественная и бесконечно долгая коррозия. Потом нам демонстрируется суетная человеческая жизнь: взрывается то, что было построено недавно и строилось, казалось, на века; со скоростью света мечутся по улицам мегаполисов люди и автомобили; конвейерное производство выплевывает миллионы потребительских товаров. Множатся помойки.
И в то же время фильм снят настолько гипнотически, а музыка Филипа Гласса, настолько завораживает, что в конечном итоге и природа, и техногенный быт человека сливаются в одну прекрасную всепланетную симфонию. В равной степени завораживает и уродство, и красота. Даже более того, проникаешься величием не человека, но коллектива, бросившего вызов природе и с таким же быссмысленным, как у природы, упорством (и даже гораздо более настойчивым), преобразующим сложившийся ландшафт. Фильм гармоничен, и потому тотальное разрушение превращается в тотальное же созидание. Огромную роль в этом эффекте играет музыка. Когда ее не слышно, становится как-то тяжко на душе, но когда начинается мирская суета, тогда начинает звучать и музыка, — и вот ты уже заворожен этой "бессмысленной" человеческой суетой. Она перестает казаться нелепой или чудовищной. А начало фильма и вовсе уравнивает человека с природой: нам показывают "как закалялась сталь". В кромешной тьме падают искры. Как Вселенная родилась в пламени аццкого взрыва, так и современная постиндустриальная цивилизация рождается в доменных печах и плавильных котлах: процессы идут, но человека мы не видим, — теперь не человек для металла, а металл для человека. Воистину, жизнеутверждающее кино о человеке, который остается за кадром и с блаженством взирает на бесконечный процесс созидания. Режиссер — по ту сторону камеру, а зритель — по ту сторону экрана.
Сейчас "Койаанискатци" приобрел еще больший удельный вес потому, что не только не потерял своих гипнотических качеств, но и стал полноценным художественным свидетельством эпохи восьмидесятых. Чужой страны и чужой эпохи.
Картина "Койаанискатци" довольно парадоксальна. Вначале мы видим заявку на некий эко-фильм, в котором идет противоставление красот природы и индустриального уродства, сотворенного человеком. Нам демонстрируются каньоны, причудливые скалистые монументы, чьи фантастические изгибы и линии сделаны водой и ветром — такая естественная и бесконечно долгая коррозия. Потом нам демонстрируется суетная человеческая жизнь: взрывается то, что было построено недавно и строилось, казалось, на века; со скоростью света мечутся по улицам мегаполисов люди и автомобили; конвейерное производство выплевывает миллионы потребительских товаров. Множатся помойки. 
