Добротная адаптация сложного для экранизации романа. Чувствуется ироничный, даже издевательский стиль Воннегута. С хвилософской составляющей — все путём. С киношной — режиссерской, операторской, художественной, монтажной и т.д. — тоже ништяк. Даже стало ясно, какой именно фильм (именно фильм) чуть-чуть перекроил и довел до визуальной крайности и смысловой нелепости Аронофски своим претенциозным пшиком "Фонтан".
А вот актеры, все же, напоминают типажи. Впрочем, трудно, видимо играть в "философской комедии" на стыке жанров военного фильма и фантастики.
Если человек не читал (или читал давным-давно и помнит смутно) роман, то в фильме он увидит как герой "отключается от времени" и случайным образом оказывается то в Германии времен Второй Мировой войны, то в США послевоенного времени, а то и вообще в капсуле на безлюдной планете, куда его засадили инопланетяне, скрасив его одиночество любимым псом, а потом и... — нет, категории вроде "ранее" или "потом" здесь не уместны — порнозвездой его мечты. То есть он не "переносится во времени", не исчезает, как Румфорд из "Сирен Титана" или тот летчик из британского фильма "Бигглз", а именно что отключается от пространственно-временной системы, оставаясь для всех в том времени и пространстве, где он находится, однако сам в то же...хм... время, переживает моменты своей будущей или прошлой жизни. При этом он не похож на человека, который просто "отключился", в смысле, задумался-замечтался... Он "уходит" в другое время на секунды, минуты, часы, но сторонним наблюдателям кажется, что Билли Пилгрим лишь на мгновенье замечтался. Как бы множество тел одного и того же человека одновременно существуют каждый миг настоящего, прошлого и будущего (которое, впрочем, уже свершилось) во временнЫх рамках жизни (скажем, человек прожил 60 лет. Сколько это секунд — столько и тел) и между ними беспорядочно мечется душа. Такие дела. Фильм просто вынуждает про- или перечитать книгу, и это, безусловно, плюс. Не помню, есть ли в романе персонаж Кэмпбелл — главный герой романа "Мать-Тьма" (который, кстати, тоже довольно удачно экранизирован). В фильме он появляется в смешной "опереточной" военной-форме, гибриде символики США и нацистской Германии, призывая пленных американцев объединиться с нациками в борьбе против коммунистов. А тот профессор из предисловия к роману, который нелогично, агрессивно и взахлеб оправдывал чудовищную бомбардировку мирного Дрездена (там не было никаких военных объектов — до варварской бомбардировки, унесшей больше жизней мирного населения, чем атомная бомбардировка Хиросимы, это был, по сути, город-памятник) тем, что немцы делали из евреев жир на свечи и т.д., удачно вплетен в ткань повествования как сосед Пилгрима по больничной палате.
Из чисто киношных успехов следует добавить впечатляющие сцены в разбомбленном Дрездене, в особенности, впечатляющий эпизод когда из-за нелепицы немцы походя грохнули коменданта группы американских военнопленных, с которым сдружился главный герой. Также невероятно смешна и красиво поставлена продолжительная "аварийная сцена" с женой Пилгрима, спешившей на машине к нему в больницу. Я уж молчу о сцене внезапного появления порнозведы в инопланетном вольере.
Как бы то ни было, по моему скромному мнению, этот фильм не из разряда тех, ремейкизацию которых хочется раз и навсегда запретить. Все-таки, мне кажется, нынче есть народ, способный экранизировать этот роман Воннегута лучше во всех отношениях. Речь не о спецэффектах, конечно. Джордж Рой Хилл все-таки не очень хорошо справился с эпичностью и диким сплавом киножанров. Вспомним, какие фильмы принесли ему успех — "Афера" и "Буч Кэссиди и Санденс Кид" и все станет ясно. Фантасмагории — не его конек. Слишком уж режиссеру хочется простой, приземленной логики, накрутить-навертеть, а потом все увязать и объяснить. Скажем, из эпизода с авиакатастрофой, когда перед вылетом Пилгрим видит в толпе лыжников, которые, после крушения, его спасут, создается устойчивое впечатление, что, по фильму, у героя просто дар предвидения и он действительно, съехав с катушек из-за ужасов войны, грезит наяву. Фильм больше тянет поставить в один ряд с "Лестницей Иакова" и прочими фильмами о послевоенном синдроме, или какими-то фильмами о чудесах разбалансированной психики, чем с фантастикой.
Вот здорово было б, если бы Рой Хилл и Аронофски действительно умели "отключаться от времени", и, где-нибудь на Тральфамадоре, совместно сваять из недостаточно фантасмагорической "Бойни" Хилла образца 1972 года и чрезмерно фантасмагорического подражания "Фонтан" образца 2006 года, вневременной — то бишь классику — фильм!
Дмитрий Савочкин всегда писал эту рецензию в воскресенье, 22 апреля 2007 года, с семнадцати до восемнадцати ноль-ноль.
Говорят, что недавно умер Курт Воннегут. Это тот парень, что когда-то пошёл на войну, далеко-далеко от дома, где Гитлер и ещё несколько человек угнетали всех остальных (больше всего евреев), временами даже убивая некоторых (опять-таки больше всего евреев). И этот парень попал в плен, и был отправлен работать на витаминный завод в Дрездене, и жил там в здании бойни с другими такими же заключёнными, и когда Дрезден начали бомбить, он спрятался с другими парнями в бомбоубежище, и выжил. Потом он ещё много чего делал: он поступил в университет, работал в Дженерал Электрик (это такая энергетическая компания), служил полицейским репортёром, работал учителем в школе для умственно отсталых детей, и представителем концерна Сааб (это такая автомобильная компания). И ещё он написал много книг, в том числе и о бомбёжке Дрездена (она называлась "Бойня номер пять или крестовый поход детей"). Так вот, недавно он упал с лестницы и ударился головой. А через несколько дней умер от травмы. Такие дела.
- Неужели ты не понимаешь, что всё это не имеет значения? — спрашивает она меня, — неужели ты думаешь, что всё, что ты пишешь, вот эта рецензия, например, — что хоть кто-нибудь когда-нибудь её прочитает? Какое это может иметь значение, здесь, на Тральфамадоре? Я повернул голову, и посмотрел на неё. - Неужели ты думаешь, что это действительно имеет какое-то значение? Какую-то ценность? — не унималась она. - Нет, — ответил я, — я просто всегда писал эту рецензию, сколько я себя помню.
Джордж Рой Хилл подошёл к экранизации романа в лоб: он просто взял и перенёс на экран текст Воннегута. Настолько точной экранизации, и в то же время, настолько изящной, умело обходящей все невизуализируемые моменты, я давно уже не видел. Хилл умудрился практически не обращаться к классическому стилю экранизации повествовательных книг: с бубнящим голосом автора на заднем плане. Я бы, например, едва ли нашёл способ перенести на экран историю, в которой событий происходит меньше, чем собственно полёта мысли рассказчика, иным способом, чем через закадровый голос. А Хилл нашёл. Невероятным напряжением мышц съёмочной группы он всё время летает туда-сюда, то в прошлое, где герой находится в германском плену, то в (условно говоря) настоящее, где герой проживает свою дальнейшую жизнь, женится, заводит детей, растит их и с трудом строит взаимоотношения со своим сыном, терпит катастрофу самолёта, затем нелепую гибель жены, и остаётся в своём доме, чтобы рассказать миру о том, что всё, что происходит, происходило и будет происходить всегда, и ты всегда можешь путешествовать взад и вперёд по своей жизни, и единственное, чему тебе надо научиться — это получать удовольствие от всего хорошего, что есть в твоей жизни, и игнорировать всё плохое, что в ней есть; наконец, в (опять-таки, условно говоря) будущее, а точнее параллельное настоящее — ибо всё происходящее есть просто параллельное настоящее, где герой вместе со знаменитой порнозвездой (или кто она там?) похищен жителями планеты Тральфамадор, которые наблюдают процесс зачатия и воспроизводства новой жизни.
Вообще, Джордж Рой Хилл — хороший режиссёр. Не смотря на то, что он снял всего несколько картин, многие из них вошли в анналы (вот ненавижу это выражение — войти в аннал, что-то всё же есть в нём от порнофильмов, в которых снималась девушка, оказавшаяся вместе с главным героем на планете Тральфамадор после похищения) мирового кино. "Буч Кессиди и Санданс Кид" — один из самых знаменитых классических вестернов, среди прочего, упомянутых в романе Ричарда Баха "Иллюзии", как пример истории, которую человек хочет пережить от начала до конца. Потом в честь персонажа этого фильма ещё и фестиваль назвали. А "Афёра" в своё время так и вовсе всех порвала, заложив основы для развития современного интеллектуального боевика. Жаль, что снимать Хилл прекратил в конце восьмидесятых. А в 2002 он умер. Такие дела.
Ключевая сцена фильма — собственно сцена бомбардировки Дрездена, подана просто и незаметно, практически так, как она изображена у Воннегута. Он ведь сам не видел, как падали и рвались бомбы. Он просто зашёл в бомбоубежище в городе Дрездене, рядом с бойней, носящей пятый номер. А потом, когда взрывы на поверхности прекратились, он вышел оттуда вместе с теми, с кем он был в бомбоубежище. И увидел, что города, из которого он зашёл в бомбоубежище, больше нет. Он, Воннегут, есть. Бомбоубежище есть. А города нет. От него стались лишь руины, и кучка военных, пытавшихся погасить пожары — хотя, признаться, трудно сказать, зачем они это делали.
Я уже достаточно долго на Тральфамадоре, и ещё достаточно долго буду здесь находиться, чтобы уверенно вам сказать: мы ничем не отличаемся от тральфамадорцев. Нам нечего стыдиться. Единственное, в чём они в действительности превзошли нас: это в отношении к жизни. Как говорят англичане "пока жизнь нам не нравится, она проходит". Чёрт, я всегда подозревал, что англичане — переселенцы с Тральфамадора.
Воннегут работал над своим романом двадцать лет. Среди прочего, он отчаянно пытался выяснить, что стало причиной бомбардировки Дрездена. Была ли в этом хоть какая-то реальная военная необходимость? Ему ответили, что это военная тайна. А он всё не унимался. Дрезден был открытым городом, там не было ни концентрации войск, ни военных производств, это был просто красивый старый город. Который в результате чудовищного налёта превратился в руины. Помню, в книге был хороший момент, когда герои стояли на дороге возле Дрездена и всё ждали, когда оттуда будут идти беженцы. А из города никто не шёл. Вообще. В фильме этого эпизода нет, впрочем, там есть много других сильных мест.
- Неужели ты не понимаешь, что всё это не имеет значения? — спрашивает она меня, — неужели ты думаешь, что всё, что ты пишешь, вот эта рецензия, например, — что хоть кто-нибудь когда-нибудь её прочитает? Какое это может иметь значение, здесь, на Тральфамадоре? "И правда" — думаю я, — "я же знаю, что всё равно я перестану писать эту рецензию через десять секунд. Ведь уже шесть часов".
Курту Воннегуту этот фильм очень понравился. Он сказал, что перед ним самая адекватная экранизация его прозы. Лучше бы он этого никогда не говорил. Если раньше мы еще предполагали наличие у этой книги какого-то эпического величия, то теперь уже точно в нее не верим.
Литература XX века породила целый пласт литературы про людей, которые вернулись с войны. В принципе, подобная литература существовала всегда, но, только очутившись на хлебах созревшего экзистенциализма, она смогла в полной мере ощутить собственное величие. С момента своего появления на свет экзистенциалисты искали ответа на вопрос “почему” и ответ “из-за войны” оказался для них универсальной панацеей от всех бед.
Военный экзистенциализм развивался от года к году, принимая все новые и новые формы. Военный экзистенциализм образца 1970 года — это без всякого сомнения “Бойня номер пять” …Но, пардон, вам не кажется, что мы живем с вами в 2007 году и что-то на планете явно изменилось?
Не буду говорить за всех, но Бойня Номер Пять — уже давно вчерашний день. Даже “Лестница Иакова”, на которой мы выросли, тоже вчерашний день. Что же день сегоднящний? А фиг знает. Уж явно не фильм “Живой”.
