Режиссер:
Карл Теодор Дрейер. Сценарий — Карл Теодор Дрейер, Поул Кнудсен, Поль Ле Кур, Могенс Скот-Хансен по пьесе Ханса Виерса-Йенсена "Анна, дочь Петера", оператор — Карл Андерссон.
В главных ролях: Тиркильд Роос, Лизбет Мовин, Пребен Лендорфф-Рай, Зигрид Найлендам. В ролях: Олаф Уссинг, Альберт Хоберг, Гаральд Хольст и др.
Награды: 1947 — приз за режиссуру на МКФ в Венеции..
После "Вампира" Дрейер снова вернулся к близкой для него теме религии, взяв за основу нового фильма историю об охоте на ведьм. Для меня "День гнева" стал в определенном смысле открытием, потому что я уже начала ассоциировать Дрейера с экстатическими и подчеркнутыми крупными планами "Страстей Жанны Д'Арк", эта же картина прозрачна, геометрически выверена, кристально чиста, а характеры взяты в крайнем, но аптекарски взвешенном своем проявлении, оставляя возможность развития лишь для главной героини. Молодая жена в окружении старого мужа, увлеченного богом и ведьмовскими процессами более, чем ею, его молодого и красивого сына от умершей женщины и властной, жесткой свекрови, — закрытая, совершенная система, в которую проникает жалкая, перепуганная старушка, желающая спастись от костра. От пламени ей спастись не удается, но зато удается посеять сомнение, семена гнева, которые произрастают и дают всходы. Не стоит думать, что "День гнева" порадует длительными процессами, пытками и разговорами о дьяволе. Дрейера занимает совсем другое — таинственный расцвет веры в собственную испорченную мощь у кроткой и терпеливой прежде Анны. Она узнает о том, что ее мать тоже обвиняли в колдовстве, о том, что та могла едва ли не разговаривать с мертвецами и привораживать любого, кого ей хотелось, и с молодухой происходят настоящие трансформации.
Режиссерская власть Дрейера проявляется в том, что ты, хоть и понимаешь лживость обвинений в ведьмовстве, смотришь в лукавые, хитрые, полные насмешкой и ненавистью глаза прежде такой тихой, почти незаметной Анны — и почти готов признать пробуждение ее женского нутра за колдовство, овладевшую женщиной черную магию. Во времена охоты на ведьм существовал любопытный феномен — многие оговаривали себя, придумывая жуткие вещи, связанные с дьяволом и оргиями, которых в реальности просходить не могло. Это не касается показаний, полученных под пытками инквизиции, после которых даже немой начал бы живописать свои сношения с Сатаной. Во многих случаях оговаривали себя именно женщины, приписывая себе огромную темную силу. Корень этого лежит в бесправности женщины, ее подчиненном положении, которое в тяжелых случаях и провоцировало признание себя чернокнижницей, владеющей тайными знаниями, способными подчинить других. В "Дне гнева" происходит нечто подобное: выданная без ее желания за старого пуританина Абсолона Анна попадает в чужой дом, где правит властная мать Абсолона, существование которой составляет благополучие сына. Хозяйка дома прекрасно прозревает опасность — молодая жена и полный жизни сын/не родственник при наличии мужа, увлеченного лишь своей задачей по искоренению ереси, а потому относится к Анне в высшей степени неприязненно. Но все это терпеть можно только до тех пор, пока душой не овладевает влечение, любовь, — и главная героиня, попавшая в тяжелую, неразрешимую ситуацию, постепенно увлекается идеей собственной избранности, которая и даст ей возможность преступить правила, преступить лживенькую мораль, заставляющую совеститься секретного блуда с сыном мужа. Чем дальше, тем сильнее Анна начинает верить в свою ведьмовскую силу, правящую людьми, а влюбленный в нее Мартин подтверждает ее манию.
Многие хвалят Дрейера за построение фильма, работу с тенями, за рембрандтовский кадр, но, на мой взгляд, лучшее в "Дне гнева" не это. При первом просмотре он кажется слишком уж простым, теперь так не делают, но спустя время прозреваешь ужас надвигающейся бури и мрачных предчувствий в доме, где происходит дуэль взглядов между суровой свекровью и потерявшей страх невесткой. Финал блистателен, это триумф. Женское, страстное, любовно-трепетное постепенно перерастает в желание самостоятельно решать, а вместе с пониманием бездеятельности и слабости любовника видоизменяется в абсолютно независимую от обстоятельств уверенность в себе. Анна больше не хочет быть игрушкой, ее даже не смущает предательство любовника, ведь она — ведьма. Даже так — Ведьма, которую ничто не способно сломить. "День гнева" можно трактовать как своеобразное возрождение женского начала на фоне общего мракобесия и бесправия. Каково время, таково и "начало" — пробуждение скрытого прежде гнева женщины.