Фильм "Идущие за хвостом тигра" — одна из тех редких картин, история которых интереснее, чем они сами. Крайне простая и непретенциозная предельно театрализованная постановка всего в час длиной, в сущности, рассказывает ни о чём, и изображает ничто. Дело тут, если копать вглубь, конечно, не в том, что именно изображается, а в том, как: большую часть технических приёмов, поставивших Куросаву в один ряд с величайшими новаторами двадцатого века, мастер оттачивал уже здесь, а потрясающие по мощи диалоги, состоящие преимущественно из молчания, создают пресловутый саспенс просто на ровном месте. В общем, если вы никогда не были в театре кабуки, но "безумно желаете познакомиться" — это фильм как раз для вас. Ибо если вы были хоть раз на представлении — подделки вас не удовлетворят, а если к театру кабуки вы равнодушны — то, поверьте уж мне на слово, лучше вам этот фильм не смотреть.
Однако решающим в судьбе фильма оказалось всё же не то, как он сделал, и именно то, о чём он. Япония, тысяча сто волохатый год (1185, если не ошибаюсь, в общем, очень давно). После победоносной войны снискавший себе славу полководец вместе со своими воинами возвращается домой. Однако его брат, прислушавшийся к сплетням придворного интригана, решает, что герой хочет его убить, и объявляет на него охоту по всей стране. В итоге, полководец с горсткой верных ему вассалов, должен путешествовать, переодевшись в монахов. И подойдя к горному перевалу они должны попытаться пройти через охраняемую заставу ("хвост тигра" — это гексограмма такая в японском гадании, означающая, что идти теперь надо очень осторожно, не оступиться, не наступить тигру на хвост). Всё это рассказывают за кадром, то есть, как бы излагая события, непосредственно предшествующие фильму. Сама картина — три действия "в лесу", "на заставе" и "на полянке", рассказывающая о том, как наш герой со своими вассалами преодолевает перевал, наёбывая сёгунскую армию — особенным экшыном не выделяется. Но предыстории оказалось достаточно для того, чтобы защитники свободы слова во всём мире и мира в отдельно взятой стране америкосы запретили фильм к прокату.
Их логику понять можно. Япония только что закончила войну, победа в которой была делом чести для каждого уважавшего себя японца. Закончила сокрушительным и унизительным поражением. Ясное дело, уважающие себя японцы или сделали харакири, или сидят по домам, проедают остатки риса, а с оккупационными войсками сотрудничает исключительно всякая мразь (которую потом распнут после самоубийства Юкио Мисимы, да будет это поздновато). Естественно, оккупационные войска подходят к делу со своей моралью: вы нам давайте выдавайте ваших военных преступников, а мы вам — плошку риса. И тут вдруг некто неизвестный делает кино, в котором старый герой, возвращаясь с войны, обнаруживает, что он предан собственным братом. Пожалуй, на месте америкосов я бы тоже задумался.
Хотя я бы не стал запрещать фильма.
Тем более, что в 1952 его всё равно разрешили, а память о том, как американские оккупанты запрещали японское искусство, пережила и оккупацию, и солдат второй мировой, и Акиру Куросаву.