Когда я раздумывал, как начать рецензию, мне в голову явилось четверостишие:
Испанский клоун пошел на войну: Сжимая мачете в потной руке, Сначала он зарубил сатану, Потом отсёк ногу Жерару Пике.
Для тех, кто не в курсе, Жерар Пике – один из ведущих футболистов "Барселоны".
Фильм Алекса де ла Иглесиа гораздо абсурдней этого стихотворения. К нему подходят следующие определения: абсурдный, сумасбродный, эклектичный, нелепый, реалистичный, комиксоподобный, уродливый, брутальный, сумбурный. Фильм-химера: гибрид "Лабиринта Фавна" с "Запрещенным приемом". С первым его роднит серьезность создаваемой в кадре "магической реальности", со вторым – бессмысленность и гротеск. Де ла Иглесиа сам похож на грустного клоуна: он абсолютно невозмутим, изображая запредельный идиотизм.
1937 год. Потомственного рыжего клоуна выдергивают с арены цирка, всучивают мачете и отправляют на войну. "Будешь клоуном с мачете", — говорят ему. Порубив целый взвод, клоун попадает в плен, а своему сыну, пришедшему на свидание, завещает: "Ты никогда не будешь смешным, потому что у тебя не было детства… ты столько страдал. Поэтому тебе не дано стать веселым рыжим клоуном, ты будешь грустным клоуном! Да, и вот что: утоли чувство мести". Потом, после серии вставных черно-белых кадров хроники, иллюстрирующих праздную послевоенную жизнь, действие переносится в 70-е. Мальчик вырос и превратился в печального очкастого толстяка. Он устраивается грустным клоуном в цирк, где главная звезда, рыжий клоун, избивает своих коллег, причем особенно достается гимнастке Наталье, которую он любит и которая безумно любит его. Арлекино и Пьеро вступают в жестокую схватку за эту женщину. Летят клочки по закоулочкам, разнесено пол-Мадрида, гибнут старики, женщины и слоны, земля дрожит, даже Годзилла, дремлющая на дне Японского моря, недовольно ворочается: ей мешают спать. Ближе к финалу клоуны превращаются в окончательных монстров: рыжий клоун становится похож на "человека, который всегда смеется" из самых жутких экранизаций романа Гюго, а грустный клоун – на персонажа из фильма Роба Зомби "Дом тысячи трупов".
Картина Алекса де ла Аглесиа — артхаусный блокбастер, абсолютно неровный, истерический. Он представляет собой слоистый коктейль, в котором сцены интонационно разнятся, последовательно разрушая друг друга: за тщательно выстроенной драматической сценой, изобилующей точными и необычными деталями, непременно следует дешевая балаганная сцена, напрочь уничтожая достоверность предыдущей, и так далее… Смех и слезы — и больше ничего. "Печальная баллада для трубы" – очень своеобразное кино… кино, с неясной целью разрушающее себя изнутри.
Доставляющая картина. Доставляющая массу самых разнообразных эмоций, кидающая то в жар, то в холод, попеременно веселящая, тупящая, развлекающая и усыпляющая, пугающая и смешащая, интеллектуальная и ёбнутая, практически контуженная на всю башку, как герой трёх горячих точек.
Чего в ней нет. В ней нет стройности повествования, в ней практически нихуя нет логики, в ней нет соблюдения каких бы то ни было жанровых законов, в ней нет даже намёка на какую-то реалистичность. Ещё в ней дохуя чего нет, но, думаю, сказанного достаточно, чтобы понять: смотреть этот фильм умом нельзя.
Зато чего в ней есть. В ней есть чистое, незамутнённое безумие, а также гонево, просто гонево и всё. В каждом кадре, каждом фрагменте каждого кадра сквозит тот простой факт, что всех, кто работал над фильмом, непрерывно пёрло. Их штырило и вставляло. И это видно, видно, ВИДНО.
Сюжет картины пересказывать совершенно бесполезно, во-первых, потому, что я весь сейчас уже и не вспомню, а во-вторых, потому что пересказывать сюжет подобного фильма — это всё равно, что играть Чехова на барабанах. Суть в конце концов сводится к классической итальянской пьесе для кукольного театра — любовному треугольнику, где два слегка бесноватых клоуна, весёлый и грустный, не могут поделить слегка блядовитую (будем откровенны) акробатку, отдающую предпочтение то одному, то другому. В конце концов слегка бесноватые клоуны станут на всю голову бесноватыми, превратив картину в откровенный сюр. Впрочем, откровенный сюр там хуярит с самого начала, в котором клоун с мачете рубит направо и налево солдат Франко, так что градус безумия в фильме не нарастает. Скорее, он скачет, то вверх, то вниз, словно на американских горках.
Единственное, что не даёт покоя во время смотмотра — это обилие каких-то странных исторических реминисценций. Всё время кажется, что это должно что-то означать — в смысле, что у происходящего на экране есть какой-то ещё смысл, помимо откровенного гонева, смысл, понятный испанцам, но совершенно не улавлимаевый лично мною.
Мор:
Рецензия на фильм "Печальная баллада для трубы"
Фильм, в котором насилие, несмотря на черный юмор, выглядит по-настоящему отвратительно. Если мягкий человек вдруг становится жестоким, это выглядит гораздо хуже, чем диктат садиста. Алекс де ла Иглесиа, если верить его интервью, пытался избавиться от детских воспоминаний, связанных с гражданской войной, но сделал это так же феерически, как обычно в своих фильмах, — размахивающий мачете клоун рубит врагов, клоуны сражаются друг с другом, облачившись в диковинные костюмы, люди сходят с ума и совершают безумные поступки. Грустный клоун против веселого клоуна, сошедший с ума ботаник, жуткий и отталкивающий, против вечно улыбающегося рыжего, обезображенного шрамом. В своей попытке доказать любовь они становятся все более мерзкими, пока то, что они желают, не повисает мертвым на эмуляции флага.
В "Печальной балладе" есть весьма впечатляющие кадры, его мелодраматическая метафора превращается в политическую, а абсурдность напоминает цирковые фильмы Ходоровски. Посмотрите, это освежает.