Режиссер:
Пол Верховен. Сценарий — Пол Верхувен, Херард Сутеман, композитор — Эн Дадли, оператор — Карл Вальтер Линденлауб.
В главных ролях: Себастьян Кох, Карис ван Хаутен, Том Хоффман. В ролях: Халина Рейн, Вальдемар Кобус, Дерек де Линт, Дольф де Фрис.
Награды: 2006 — Премия молодёжного кино — (Венецианский кинофестиваль) 2006 — Золотой Телёнок в категорииях Лучшая актриса, Лучший режиссёр, Лучший фильм — (Голландский кинофестиваль).
Интересные факты о фильме:
- у Пола Верховена и сценариста Херарда Сутемана идея "Черной книги" возникла еще во время съемок "Оранжевого солдата". Многие проблемы оригинального сценария они решили, сделав героя женщиной.
- на сегодняшний день (19.02.2007) это самое дорогое голландское киноВерсия для печати
Пол Верховен снял хорошее кино. Без трогательных сцен расставания родителей с детьми, шокирующих подробностей фашистских зверства, и, главное, вековой скорби еврейского народа, он сумел рассазать историю второй мировой войны так, как, казалось, её уже никто и никогда не сможет рассказать — как историю, рассказанную бабушкой перед сном своим внукам. Может быть, он просто решил, что пришла пора каяться. Каяться в том, что ты продал голландское искусство ради голливудских бюджетов, каяться, что ты увлёкся женским телом и спецэффектами, и в конце концов начал снимать тело ради самого тела, а спецэффекты ради самих сцецэффектов, спустившись вниз по лестнице режиссёрского мастерства на несколько ступеней. И покаянием для него стала картина о Голландии времён второй мировой войны. И после того, как я лично, в числе множества критиков, кидал в Верховена яблочные огрызки и капустные кочерыжки, может быть, пришла пора каяться и мне. Нет, Верховен не пропил своё мастерство.
Пол Верховен снял простое кино. Пожалуй, вряд ли где-то ещё вы увидите войну настолько просто и буднично показанную. Поначалу эта будничность даже шокуриует: сорок четвёртый год, у нас освобождение Украины, мы прошли через Сталинград и Курскую дугу — а голландцы катаются на лодках по озеру! Но очень скоро ты понимаешь, что горе не измерить декорациями,и нет разницы, что вокруг тебя — ад или иллюзия рая, всё равно для человека не будет страшнее горя, чем потерять близких, и не может быть сильнее наказания, чем смерть. А трупы пахнут везде одинаково. И когда героиня красит волосы на лобке, гестаповцы лупят по яйцам бойцов сопротивления, а из земли выкапывают гниющие трупы — ты уже не кривишься, ведь всё это — просто органичная часть истории. Молодая голландская еврейка учится прятаться среди правоверных христиан, но в один прекрасный день, когда случайно пролетавший мимо самолёт сбросил случайную бомбу, её убежище оказывается раскрыто и для неё начинается период настоящих мытарств. Пытаясь сбержать в Бельгию, затем сотрудничать с подпольем, затем работать разведчицей, и, наконец, просто выжить — выжить уже тогда, когда война окончена, и, казалось бы, всё должно остаться позади — она просто живёт, ведь в конце концов, что же ей ещё делать?
Пол Верховен снял интересное кино. Невероятным для меня финтом ушами он умудрился сделать фильм, качественно репрезентирующий сразу несколько жанров, и делающий это блестяще. Это прекрасная мелодрама — история любви жаждущей жизни молодой женщины к тому мужчине, который смог приблизиться к её идеалу — и не имеют значения здесь национальности и стороны фронта. Это качественная драма — без рассусоливаний и лишних слёз режиссёр через какие-то едва заметные детали доносит до нас весь ужас и всю мерзость войны, как трагической последовательности нелепых случайностей. Это, в конце концов, отличный триллер — поставленный по всем правилам детективного жанра, с гаданиями до последнего кадра, и напряжением, которое не даёт оторваться от экрана ни на секунду. И это — всё вышеперечисленное вместе, добротный, прекрасно сбалансированный коктейль сразу со многими вкусами, своеобразным ароматом и долгим послевкусием.
Пол Верховен снял честное кино. Никакой тебе немецкой вины и еврейской жертвенности — какая, в конце концов, разница, кто вообще из какой страны? Верховен спокойно, кадр за кадром, показывает нам, что среди кого угодно есть хорошие люди, наверное и ад не без добрых людей, и плохие — которые предадут тебя даже в раю. И то, хороший ты или плохой, зависит не от того, еврей ли ты, добрый голландец или немецкий солдат — это зависит от того странного и незаметного осадка, который каждый человек носит в своей душе, и в мирное время может спокойно проносить до конца своих дней невостребованным. Война для Верховена — лишь зеркало, позволяющее увидеть, кто есть кто, удар, взбалтывающий этот осадок, и делающий вдруг всё таким ясным — надо только разобраться... И война у Верховена идёт не между русскими и немцами, и не между евреями и фашистами, она вообще идёт не между людьми. Эту мысль, ключевую мысль картины, Верховен вкладывает в уста своей героини, которая, оседая в бессилии на пол, произносит сквозь слёзы: “Это вообще когда-нибудь закончится?” Война идёт внутри нас, и однажды начавшись, она не закончится уже никогда. И фильм Верховена оптимистично заканчивается тем, как главная героиня, вдоволь навспоминавшись прошлого, встаёт и идёт по израильской земле под навесы бомбоубежищ и прикрытие пехоты — на дворе 56ой год, вторая арабо-израильская война...
У Верховена, по-моему, дар снимать фильмы, которые "держат" зрителя. Т.е. абсолютно неважно, про что он снимает, — про стриптиз, робота-полицейского, средневековую банду или Холокост, — те, что оказались у экранов, будут смотреть до самого конца, начиная анализировать уже далеко постфактум. Та же история с "Черной книгой". После "Пианиста" писать рецензию особенно интересно, ведь отличительные черты налицо. Если Полански из любой темы делает мучительное полотно, то Верховен из того же материала создаст крепкое поп-кино. И приставка "поп" здесь не является аналогией дешевки, она приобретает значение "популярная", потому что перед режиссерским обаянием Верховена трудно устоять. Он снимает подлинно развлекательное кино, которое не "отключает мозг", а действительно радует. "Черная книга" — это тоже развлекательное кино. Хотите узнать, как с огоньком снять о сложном историческом периоде? Ну вот, посмотрите тогда.
Еврейская певица Рахиль Штайн, бойкая и симпатичная, колоритные немецкие офицеры по схеме "хороший, плохой, злой", группа сопротивления — и трения между его членами, соглашения с собственной совестью и моралью, налеты, роковые предложения... В "Черной книге", кажется, есть все из набора-конструктора — и предательство, и великодушие, и влюбленность, и приключения, и взлеты, и падения, чередующиеся с головокружительной быстротой. Это и шпионская картина, и драма в одном флаконе, но Верховен не делает пауз и не дает расслабиться, крепко держа руку на штурвале. Он жесток — но не до предела, он посмеивается — но тут же и останавливается, меняя ракурс, хотя, будем честны, крест в миске с кашей или обесцвечивание волос на лобке — это чистое потакание толпе. "Черная книга" остро свидетельствует о том, что Верховену не дано снимать кино, называемое серьезным. "Звездный десант" несет в себе более серьезный посыл, чем новая картина режиссера. Помните "Плоть и кровь"? Помните, что он сделал со средневековьем? Здесь драма еврейки превращается в зажигательное и опасное кабаре. Возьмем в качестве жертвы-примера погребального "Хорошего немца" — все там неживое, мертвенное, пепельно-серое, насквозь стилизованное. У Верховена же все живое, яркое, движущееся, красочное. В общем, если все остальные режиссеры подкрадываются к теме и боятся сделать хоть что-то не так, то Верховен выливает чан с дерьмом или демонстрирует красивый алый шелк там, где ему захочется. И этот юмор, такой немного пошловатый, но жизнерадостный подход не дает заскучать.
В общем, фильм, который можно смотреть, не боясь заснуть на середине, но напоминает мне это... помните, в фильме "Догма" была тема про то, что "католичество — это круто"? Так вот "Черная книга" — это как раз тот самый "дружище-Христос", эффектно и весело популяризующий сложную тему травли евреев и войны. Танцы, песни, сиськи, злые немцы, добрые немцы — разноцветная лента обвивает тебя, как на празднике. Карен ван Хаутен просто замечательная, от нее не отвести глаз. И я не могу сказать, что мне не понравилась "Черная книга", но она, такая заводная и брызжущая энергией, все же легковесна. Вот только поймете вы это только тогда, когда взахлеб досмотрите до конца.
"Чёрная книга" показывает странную для русского глаза, воспитанного на "Проверке на дорогах" или "Хронике пикирующего бомбардировщика" войну. Это не священная война народа, обречённого в случае поражения на уничтожение или превращения в рабов, а в сущности привычная для народа, большую часть истории проходившего в полуколониальном состоянии, вялая подпольная война — вылазки, получение помощи от союзников, тайные договоры с фашистскими функционерами о временном прекращении боевых действий и пр. — не дать не взять ИРА, Хамаз с Хезбаллой или Тиль Уленшпигель с гёзами. Ведь речь идёт о лингвистически и генетически самом близком оккупантам народе, которому нечего беспокоиться — они пусть и второго сорта, но немцы, даже язык их немцы считают диалектом своего родного. Необходимую для развитию сюжета остроту привносит собой девушка Рахиль — потомственная еврейка, прячущаяся у сердобольных голландцев от холокоста. То и дело холокост предпринимает попытки настичь её, но она легко, с песней перебирается из рук одного голландского самаритянина к другому, меняя их добрые дела на их жизни, пока в один момент не оказывается среди борцов голландского сопротивления, где разумеется на неё сразу кладёт глаз самый харизматичный и прикольный боец.
Верхувеновский фильм не о войне вовсе, и даже не о холокосте, это мелодрама с детективной интригой, с лёгкостью совмещающая в себе цитаты из Тинто Брасса и Фассбиндера с антивоенной риторикой и социальной критикой. Это алаверды "Острову накануне" Умберто Эко, который распинался о "галантной войне" времён барокко. Верхувен показывает, что традиции той эпохи всё ещё живы в Европе и каб не нелепые садисты и гнусные предатели, предавшие дух барокко, Вторая мировая вылилась бы в очередное утончённое боевое действие построенное по законам хорошего тона.
Во всём совецком кино есть кажется только один симпатичный эсесовец — и тот русский шпион Штирлиц, остальные пусть и не все звери, но симпатии не вызывают. Американский же и европейский кинемотограф пленены идеей "хорошего немца" — доброго фашиста, который убивает и калечит не со зла, и не по принуждению даже, а просто потому что обстоятельства заставляют. А как только он понимает, что можно и не калечить, он галантно старается прекратить бойню ну или хотя бы куртуазно помочь жертвам — один Шиндлер со своим списком чего стоит, или офицер-меломан из "Пианиста". Так и в "Чёрной книге", Рахиль встречает на жизненном пути милейшего филателиста — начальника хвашыстской контрразведки Мюнце и влюбляется в него. А как тут не влюбиться — симпатичный, добрый, тактичный, даром что в эсэс (или эсдэ? — не разбираюсь) высоким чином служит. Удивительно — ну как можно было таким заей дослужиться до его высокого чина и ничуть не утратить душевной чуткости? Разве что борясь против какого-нибудь такого же тихого, незлобливого и понимающего сопротивления. То есть — в Голландии.
Тоже прикольный штрих — Верхувен весь фильм муссирует идею, что не столько страшны львы, которые убивают потому что они львы, сколько страшны шакалы, потому что они убивают когда никто не видит и тех кто послабее. Ужасы гестаповских застенков ничто по сравнению с издевательствами, которые устраивают сами голландцы своим согражданам. Люди, у которых прячется Рахиль, не просто укрывают её, но и покровительственно пытаются сделать из неё христианку "пошли бы за Христом — не были бы сейчас в такой жопе" — свысока кидает ей гордый своей ролью отец семейства, после того как Рахиль без запинки оттарабанивает очередной стишок про Христа. После освобождения Голландии от хвашистов, её заточают в импровизированные голландские застенки, где обыватели мстят обезоруженным "гитлеровским прихвостням" со всей убогой страстью и животной изобретательностью на которую только способны. Верхувен не винит немцев, потому что те были машиной убийства — совершенной системой, ужасной и прекрасной в своём совершенстве, но вот озверевшие голландцы из слепой мести сворой накидывающиеся на беззащитных "врагов" вызывают у него отвращение.
А вот герменевтический момент — важную роль в фильме занимают поиски предателя, забравшегося в стройные ряды борцов сопротивления. Но никакие спекулятивные выкладки не помогают — поиски заводят не туда. При том, предатель фактически известен уже с самого начала — из той самой чёрной книжки, одноимённой с фильмом. Книжка эта принадлежит нотариусу-голландцу, который использует её в качестве ежедневника. Как в Торе, в которой записано имя бога, в его книге записано имя предателя и нужно лишь его прочесть. Однако на манер русских мужиков — никто не крестится пока не грянет гром. В самом конце фильма, нотариус проведя текстологические изыскания совсем на манер Эркюля Пуаро, или скорее Вильяма Баскервиля находит это имя. Выходит, что не зря народ книги — евреи — вся время носятся с Торой как с писанной торбой — подсуетись нотариус раньше, прояви он вместо арийской нордичности более горячий нрав — не обернулся бы кинофильм такой чередой трагедий и смертоубйств. Кстате, сам нотариус — фигура странная и амбивалентная. Фассбиндер "Тоской Вероники Фосс" и Поланский "Ребёнком Розмари" создали такой мощный стереотип, что вежливых моложавых старичка и старушку более нельзя рассматривать без внутреннего содрогания — так и ждёшь какую фигу они спрятали запазухой. Верхувеновский нотариус вызывает ту же оторопь своими манерами и вежливой предупредительностью.
Заканчивается фильм на высокой звенящей ноте. После войны отмытая от обвинений в предательстве, Рахиль, с золотом своего народа уезжает в Израиль, на историческую родину, где основывает кибуц, райское местечко, где евреи трудятся для самих себя. Но есть проблемма — видать никогда избранному народу не увидеть мира — кибуц всё так же окружён колючей проволокой, с той лишь разницей, что теперь не евреев держат за ней, а они сами держатся за ней против арабского сопротивления. За что боролись на то и напоролись — как бы пытается Верхувен подвести черту под судьбой вечно терпящей беды Рахиль.
Александр Руденко:
Наивно-антисемитская рецензия на фильм "Чёрная книга"
Отличный кино(ко)микс на тему Второй Мировой. Отличный в буквальном смысле — нет четкого разделения на "хороших" и плохих" героев, нет четко выраженной стилизации. Но отличен он не только от (ко)миксов, но и вообще от фильмов на тему Второй Мировой. Фильм — кинотабуборческий. Парадоксальный получился фильм у Верховена — с одной стороны чисто европейский, циничный, физиологичный, с черным юморком. С другой стороны голливудский размах и условности. Сцена в подвале, где вооруженные до зубов немцы вдруг резко, як Пилип з конопель, выскакивают из камер и принимаются дружно строчить из автоматов и пулеметов — это натуральный трибьют компьютерным играм типа Замка Вольфенштайн. В этом фильме любой персонаж — еврей, гестаповец, партизан, бюргер, освободитель или освобожденный — попадая в определенные ситуации вызывает то отвращение, то симпатию. Люди есть люди. В потемках души каждого плещется изрядно говнеца. В самом начале фильма эту фишку необходимо прохавать, причем из-за того, что многочисленные фильмы на тему войны не заморачиваются темой конкретных людей: "евреи вообще" — хорошие, потому что жертвы. А немцы все плохие, если только не помогают евреям. Партизаны все хорошие, потому что борются за правое дело, а эсэсовцы всякие — плохие, потому что — за левое.
Многодетный фермер прячет еврейку, рискуя жизнями всего семейства. В трудное время кормит еще один рот. Добрый человек? Но, в то же время, за тарелку каши еврейка обязана читать молитву из святого писания. Иначе не поест. Не такое уж и садистское требование. Ведь больше от нее ничего и не требуется — лежит на берегу речки, загорает, крутит шашни с проплывающими мимо яхтсменами. Тем не менее, в рецензиях почему-то этого доброго, хотя и фанатичного христианина именуют антисемитом. Вот какие "гвозди" вбили зрителям в головы поверхностно-обобщающие фильмы/книги! А Верховен теперь вынимает. Рахиль, кстати, не менее жестоко издевается над протестантом, тут же, отмолившись, рисуя на каше крест соусом. Да и потом, когда ферму нечаянно разбомбили союзники, роняет: "Ну хоть не придется теперь унижаться за тарелку каши". "Нифига себе заявочки! — орет внутренний бытовой антисемит, — Зажралась ваще! Фтопке ей, наверно, было бы не так унизительно!" Вызывают отвращение и "богатые евреи", которые, вместо того, чтобы пойти на фронт или, там, вступить в сопротивление, всю войну прячутся, оберегая золото-бриллианты и объедая добрых фермеров-антисемитов. В общем, "хорошие немцы" в кино уже мелькали, и не раз, а вот "плохие евреи" для блокбастеров про войну — новость.
Опять же неоднозначный герой сопротивления, попутно преследующий цели личного обогащения. Он и немцев исправно косит и своих подставляет, бедных евреев спасает, а богатых, ради личной наживы, сдает немцам.
Лучше всего в этом фильме (помимо темы сисек) раскрыта тема фашизма. В сцене с освобожденным быдлом, которое измывается над тем или иным образом сотрудничавшими с немцами "предателями". Толстые уродливые тетки привселюдно стригут налысо, раздевают догола и вываливают в говне "фашистских подстилок". Ясно, что эти самые толстые тетки и сами были не прочь перепихнуться с эсэсовцем за плитку шоколада, да статью не вышли. А то, что красивым молодухам пришлось ложиться под врагов, чтоб детей прокормить или по заданию партии, как это случилось с главной героиней фильма, их не ебет. Они завидовали, а теперь есть возможность позлорадствовать и отомстить в извращенной форме. Вот и вся сущность фашизма — ничтожества перекладывают на кого-то вину за своё ничтожество и сообща третируют жертву.
Та же Рахиль, пользуясь своей незаменимостью в отрядле сопротивления, шантажирует бойцов, отказываясь спасти голландцев, которых вот-вот убьют — сперва надо спасти евреев. Она еврейка, так почему бы и не воспользоваться случаем. Ну и что с того, что бойцы сопротивления и так только то и делали всю войну, что спасали евреев. Ну и что с того, что ее приютили и удачно внедрили в стан врага, да так удачно, что она теперь диктует им свои условия. Нормальный, как говорится, рабочий момент. Если б на месте Рахиль была, например, Руслана, ставящая условием прежде спасти украинцев, это никого не шокировало бы. Но вот про евреев так снимать нельзя... Про кого угодно, только не про евреев, а то в суде извиняться придется за "отрицание холокоста". Верховен рискнул показать в своем фильме, что евреи такие же люди с говном внутри, как и все прочие подвиды человечества. Что и так всем известно, но только не из кино. В итоге, его фильм не купили для проката в Соединенных Штатах Америки.
плохие, если только не помогают евреям. Партизаны все хорошие, потому что борются за правое дело, а эсэсовцы всякие — плохие, потому что — за левое.
возможность позлорадствовать и отомстить в извращенной форме. Вот и вся сущность фашизма — ничтожества перекладывают на кого-то вину за своё ничтожество и сообща третируют жертву.
