В минувшую субботу по пятому каналу (петербургский канал, ставший федеральным) показали древнего "Айвенго" производства студии "Метро Голдуин и Майер". За что люблю наше питерское ТВ, так это за старые фильмы, зачастую не бог весть какого качества, но все равно любопытные. Впрочем, фильм я смотрел в записи, поскольку в то время, когда он шел, я любовался на заснеженные елочки и заснеженную дорогу, где буксовали легковушки, а фуры переворачивались и падали в кювет.
Во время просмотра я неизменно сравнивал картину Ричарда Торпа с картиной Сергея Тарасова "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго". Конечно, фильм нашего режиссера произвел на меня сильное впечатление в детстве. Настолько сильное, что я рисовал в альбоме сцены штурма замка, восполняя на бумаге при помощи карандаша недостаток фильмовой массовки. В американском фильме массовка была более внушительной, зато замок — очень низким. Да, стены там были низкие. Лихой конь с лихим седоком могли бы, наверное, эту сцену перепрыгнуть. Стену. Как и все советские медиевистские фильмы, "Баллада о…" снималась на Украине. Натуральной декорацией послужил хотинский замок. Но действительно удивляет странный факт: почему украинские замки выше английских на столь значительное количество футов?
Еще перед моим просмотром фильма, моя прекрасная супруга Юлия, посмотревшая фильм тогда, когда он шел, то есть в субботу, предупредила меня, что фильм очень смешной, и что после него становится понятно, откуда Мел Брукс черпал вдохновение, снимая "Робин Гуд: мужчины в трико". Но еще больше ассоциаций возникает с комедией Терри Гиллиама и Терри Джонса "Монти Пайтон и Святой Грааль": слишком поворотливая, но при этом тяжеловесная мимика актеров, их театральный апломб, какая-то подчеркнутая вырисованность декораций, костюмы без единой соринки даже во время боя.
Но в фильме все же была занимательная сцена, при всей своей простоте и безхитростности как-то странно забирающая: рыцарский турнир. Причем ведь и в "Балладе" сцена турнира оказалась самой захватывающей. Может быть, Вальтеру Скотту удалось эту сцену прописать так, что ни один посредственный режиссер не может ее испортить. Это что-то нетленное. Удивительно, удивительно…
Вот что еще любопытно: тема старого еврея Исаака и его дочери Ревекки оказалась вырезана из сценария к советскому фильма за ненужностью, но в американском фильме тема нашла яркое воплощение, — буквально почти основная линия. Это наводит на мысли о "сионистком заговоре" в Голливуде, который ведь действительно был основан евреями, причем выходцами из соцстран. Здесь даже трудно опираться на текст Скотта, где эта тема тоже выписана, в общем-то конкретно, поскольку предполагала некий любовный конфликт, подогревающий ход повествования. Видите, какие странные конфабуляции возникают.
В роли Ревекки, кстати, снялась Элизабет Тейлор. Мне почему-то казалось, что в этом фильме снимался и Ричард Бартон, супруг ее, но никак я не мог признать этого интересного, характерного актера в пластилиновой маске с налепленными усиками, — то есть в лице фотогеничного, но не слишком-то выдающегося актера Ричарда Тейлора.
Роман Вальтера Скотта интересен прежде всего попыткой реконструировать прошлое, историю, а не занимательным сюжетом. В фильме же эксплуатируется только сюжет, который, надо признать, достаточно убог. Выводы, конечно, делает каждый сам, но, думаю, никто не ошибется.
Прошу прощения за эту пустую заметку по поводу пустого (только в том мне и оправдание) голливуцкого "костюмного" фильма.