Режиссер:
Сергей Михайлович Эйзенштейн. Сценарий: Сергей Эйзенштейн, Григорий Александров, Операторы: В. Попов, Эдуард Тиссэ, Композитор: Дмитрий Шостакович.
В главных ролях: Владимир Попов, Василий Никандров. В ролях: Лаяшенко, Чибисов, Борис Ливанов, Эдуард Тиссэ.
Интересные факты о фильме:
В съемках сцены штурма Зимнего дворца приняло участие 11 тысяч статистов, а электроэнергетические затраты на освещение оставили весь город без света.
Фильм снят за 6 месяцев.
Некоторые источники утверждают, что при съемках штурма дворца больше людей получило ранения, чем при самом штурме.Версия для печати
Юбилейный фильм Сергея Эйзенштейна, приуроченный к годовщине Октябрьской революции 1917 года, обрел за границей второе название, по-американски патриотическое: "Десять дней, которые потрясли мир", так называлась книга американского журналиста и коммуниста Джона Рида, очевидца тех событий. Кажется, что пафос и энергетика фильма настолько велики, что каждому, в том числе и американскому кинопрокатчику, захотелось как-то породниться с фильмом, придать его звучанию что-то "американское" – пусть хотя бы в заголовке и окольным путем (многие почему-то уверены, что композиция фильма схожа с композицией книги).
Эйзенштейн начинает свой фильм с февральской революции, которая повергла изможденный от голода, смертельно уставший от войны народ в состояние краткой эйфории. В первом эпизоде толпа людей, состоящей как из нищего пролетариата, так и обеспеченных слоев, радостно приветствует, а некоторые и участвуют в обрушении с пьедестала памятника императору Александру III. Наивные! Законно выбранное Временное правительство не намерено отказываться от союзнических обязательств. Русские солдаты делятся баранками с такими же простыми бедолагами – немецкими солдатами; меняются с ними военными головными уборами; а потом всех оптом накрывает своя картечь.
Далее Эйзенштейн живописно изобразит расстрел мирной демонстрации большевиков, которые "ждут перемен", на Садовой площади. Сцена закончится символическими (и в той же мере сюрреалистическими) кадрами падающей с разведенного моста мертвой лошади. Животное белого цвета, громоздко плюхающееся в воду, означает крах надежд. Средний класс и элита добились перемен для себя, но не готовы поделиться властью с теми, кто стоит ниже их. По одну сторону половинки разведенного моста, в Неву, падает лошадь, по другую сторону — на тротуар, падает дилижанс. Отныне пути тяглового животного (крестьянина, рабочего, матроса) навсегда разойдутся с путями буржуазии. Вот каков итог февральской революции.
Далее Эйзенштейн покажет укрепление большевистского движения и, как закономерный итог, пролетарскую революцию (очень длинная кульминационная сцена).
"Эйзенштейновский монтаж" (трейдмарк) — здесь, в "Октябре", доходит чуть не до абсурда. Склеек, кажется, больше, чем даже в "Темном городе". Фильм стремителен до истеричности, и поначалу это дело реально раздражает, так как не дает возможности всмотреться в детали. Такое же раздражание вызывает фокусник, показывающий трюк с игральными картами. Но Эйзенштейн намеренно избегал деталей, при этом в фильме парадоксально много сверхкрупных планов (впрочем, они сменяются с дьявольской быстротой). В этом фильме уж не найти Вакулинчука (в нем даже толком нет Ленина, хотя он и присутствует в кадре, – о чем в свое время, как известно, не замедлил высказаться Владимир Маяковский). Героями фильма становятся не отдельные человеческие личности, а человеческие толпы. Люди же, которые мелькают в кадре, низведены (или, напротив, возвышены) до уровня символа.
Поэтому, при всей изощренности и масштабности постановки, "Октябрь" уступает "Броненосцу "Потемкину". Раздражение, которое поначалу вызывает монтаж, идет на пользу: оно побуждает внимание, перед просмотром пребывающее в благодушно рассеянном состоянии, к концентрации. В финале же фильма, а именно в кульминационной сцене штурма Зимнего, внимание рассеивается вновь — от элементарного переутомления. Хочется не примкнуть штыки, а отомкнуть и удрать куда глаза глядят от этого бурлящего бездумного хаоса, который лишь рядится под порядок и имитирует закономерно побеждающую справедливость. Эйзенштейн показывает время отчаянной суеты, которое характеризовалось крайней импульсивностью действий и лишь намеком на осмысленность, самыми базисными намерениями. В противовес задумке постановщиков, возникает странное впечатление, что победы и поражения, которыми был наполнен 1917 год, происходили по случайности.