В главных ролях: Олимпийские чемпионы. В ролях: Спортсмены.
Награды: МКФ в Венеции — лучший фильм ("Кубок Муссолини") (1939). Kinema Junpo Awards — лучший иностранный фильм..
Интересные факты о фильме:
Официально было озвучено, что фильм снимается собственной компанией Лени Рифеншталь "Olympia-Film-GmbH", основанной на паях с ее братом Хайнцем. Это было сделано, чтобы у Олимпийского комитета не было оснований обвинить Рифеншталь в политической ангажированности. Но недавно был обнаружен подлинник договора, исходя из которого все права на фильм по окончанию производства переходили Третьему Рейху, а Рифеншталь довольствовалась 20% дохода с общего кинопроката.
Могучий и великий фильм. Это не спортивный репортаж, это – поэма. Поэма, в которой человек показан частью природы, а олимпийский стадион – полем для демонстрации физического совершенства.
"Олимпия", конечно, картина уникальная. Не столько даже в техническом плане, хотя снята она на высочайшем техническом уровне; одних только операторов, работавших над картиной, насчитывается 47 человек (представляете, сколько было точек съемки, сколько ракурсов?! И каждая точка съемки, уж естественно, была выбрана не просто так).
Величественный пролог отправляет зрителя в глубокую историческую даль, когда герои Эллады бросали вызов богам. Огонь возгорается на Олимпе – это гора, где обитают боги, и спортсмены, передавая из рук в руки божественный огонь, бегут сквозь времена и пространства – через Болгарию, Чехословакию, Венгрию, Австрию в Германию, чтобы открыть новую спортивную эру.
Снимая Олимпиаду, проходящую в 1936 году в Берлине, Рифеншталь совершенно не заботится о четкой, последовательной фиксации событий. В начале первой части, после пролога и короткого приветствия Адольфа Гитлера, открывающего олимпийские игры, в фильме наблюдается последовательность, присущая современным телерепортажам: например, финалисты мечут диски или копья, фиксируются и отображаются на экране результаты, на пъедестал почета восходят призёры. Показ состязаний чередуется с дальними и крупными планами как спортсменов, отдыхающих перед очередной попыткой поставить мировой рекорд, так и яростно горланящих болельщиков. Чем дальше – тем зрелищней вид спорта. Сначала бег, потом — прыжки с шестом. В ночной воздух взмывают тела, очень контурно очерченные благодаря свету софитов. В конце второй части (то есть, через три часа экранного времени, которые пролетают почти незаметно) Лени Рифеншталь совершенно забывает о рекордах, результатах и о духе спортивного соперничества вообще. Для нее главным становится красота напряженного мускулистого человеческого тела. Вот, например, прыжки в воду: Рифеншталь совершенно не интересует грамотный вход спортсмена в воду, она вообще вырезает эти кадры, отчего документальный вроде бы репортаж превращается в завораживающее фэнтезийное кино: свободное парение людей в воздухе, преисполненное кульбитов, снятое рапидом, да еще прихотливо движущимися камерами. То есть, "Олимпия" — это не репортаж, а, как я говорил, поэма, которая, как и полагается поэмам, обладает многочисленными лирическими отступлениями, но не отдаляется от обозначенной темы. При этом, когда доходит "до дела", то, скажем, финальный матч по хоккею на траве, хоть и сильно урезанный, выглядит ничуть не менее динамично, чем любой современный телепоказ матча уровня "Лиги чемпионов"…
У фильма, понятное дело, была непростая судьба. Гору отснятого материала Рифеншталь монтировала 18 месяцев, притом фильм тщательно подготавливался к релизам в различных странах: на первый план выходили спортсмены той страны, где фильм предполагалось демонстрировать, при этом наличие в кадре нацистской символики было сведено до минимума.
"Олимпию" приветливо встретили союзники Германии — Италия и Япония (на Венецианском фестивале 1938 года фильм получил "Кубок Муссолини" — приз за лучший фильм, а в разгар Второй мировой войны японский журнал "Кинема Джунпо" назвал его "лучшим иностранным фильмом"). С другими странами ситуация сложилась гораздо более напряженной. В 1938 году Лени Рифеншталь лично предприняла визит в США, чтобы найти дистрибьютора картины, но встретила ожесточенный протест со стороны множества общественных организаций. Не помогла даже поддержка продюсера Уинфилда Р. Шихана и его жены, певицы Венской оперы Марии Ерицы. В итоге состоялось только два показа. Первый показ организовал в Чикаго президент Олимпийского комитета США Эвери Брендедж, яростный сторонник нацизма. Этот частный показ прошел в ноябре в доме Клэр Дукс Свифт, бывшей жены немецкого актера Ханса Альберта. Второй показ состоялся 14 декабря того же года в клубе "Калифорния". Присутствовали многие олимпийские чемпионы, в том числе Джонни Вайсмюллер, хорошо известный не только спортивными достижениями, но и актерскими (он сыграл в "Тарзане — человеке-обезьяне" и многочисленных сиквелах), и бывший любовник Рифеншталь легкоатлет Гленн Моррис.
В СССР, естественно, фильм не демонстрировался, поскольку наших спортсменов в Берлине не было. И не потому, что Советский Союз объявил бойкот олимпийским играм, проходящим в Третьем Рейхе, а потому, что Мировой олимпийский комитет на протяжении десятков лет, вплоть до игр 1952 года, бойкотировал спортсменов-коммунистов.
Нынче "Олимпию" можно без труда найти в оригинальном виде, так, как его задумывала Рифеншталь: две части общим хронометражом 220 минут.