Я посмотрел "Спящий Париж" Рене Клэра и имею сказать, что этот фильм или устарел и обессмыслился, или был бессмысленным с самого начала.
То есть я вообще не вижу, что в нем может быть интересного современному зрителю. Ну ок, Клэр использовал стоп-моушн и хитро применил монтаж. Очень хорошо. Это, кажется, единственное достоинство фильма, и то раздавленное железной поступью прогресса.
Но возьмем, например, сюжет. Мне нравятся конспекты в начале каждой главы в приключенческих книгах Луи-Буссенара или Майн-Рида. Этот немой фильм очевидно относится к той же эпохе, поэтому я его тоже законспектирую.
Пробуждение Альбера в клетушке на Эйфелевой башне. — Где же все туристы? — Спуск на землю. — Пустая площадь. — Пустые улицы. — Застывшая лошадь. — Застывший полицейский. — А что у тебя в кармане? — Прилет авиаторов. — Где же все диспетчеры и пр.? — Пустой аэродром. — Авиаторы едут на авто в Париж. — Застывшие улицы и т.д. — Авиаторы встречаются с Альбером — Они вместе катаются на машине. — Застывшие улицы и т.д. — Они поднимаются на Эйфелеву башню. — Милые разговоры. — Небольшие стычки из-за женщины. — Виды Парижа сверху. — Все дозволено! — Они в ресторане. — Забавы с неподвижными людьми. — А что у тебя в кармане? — Они снова на улице. — Они находят профессора. — Таинственные сонные лучи. — Объяснение. — Париж проснулся. — Париж уснул. — А что у тебя в кармане? — Париж проснулся.
Мне кажется, с сюжетом здесь все понятно. Единственное потенциально страшное место (персонаж просыпается и видит, что никого нет, одиноко спускается вниз по обычно полной туристами лестнице — и там тоже никого нет — в общем, до первых застывших людей и лошадей) снято настолько безобразно, что не возникает вообще никакого страха, даже предвестника страха. Честное слово, когда мой друг Гертовский рассказывал свой сон, будто он пришел в ГЗ, как обычно, опаздывая на пары, поехал на лифте, к тому моменту, как он поднялся на пятнадцатый этаж, лифт опустел, он подошел к расписанию, там никого не было, прошелся по аудиториям — там тоже никого не было, спустился на лифте на первый этаж, зашел в столовую и везде — и везде никого не было — и то было страшнее, хотя Гертовский не самый великий рассказчик на свете.
Сюжет не дает и актерам проявить свои потенциальные таланты, и даже оператор особо не разгулялся, хотя мог бы. Тут нет драмы с заламыванием рук, нет комедии, лишь какая-то смутная фантастика, бесцельные перемещения по городу. Это артхаус двадцатых годов, вот что это такое. Разумеется, как у любого артхаусного фильма, у него куча интерпретаций, могу сходу придумать сразу три — показать, как беззащитны люди перед временем и тем, кто может им управлять; показать, каковы люди в отсутствие наблюдателя (решение проблемы кота Шредингера); показать мир вечной молодости, мир без времени. Но это все, как обычно, пустое. Хорошие сюрреалисты творят реальность, чудесную не только для них, а плохие, обладая способностью видеть чудесное в обычном, показывают обычное и рассчитывают, что читатели (зрители) сами увидят в нем чудесное. С таким же успехом можно было установить камеру перед парадом солдат и тупо крутить ручку. Было бы осмысленнее.