Небезынтересная помесь "Имени розы" и "Десяти негритят". В 1808 году, в Корее на отдалённом острове – разбогатевшем благодаря тому, что на нём находится фабрика по производству бумаги, исключительно дорогого и дефицитного товара – происходит пожар на грузовом судне, а затем начинаются загадочные убийства. Для расследования этого дела на остров присылают императорского дознавателя, сына легендарного инквизитора, прославившегося своей мудростью. Дознаватель начинает распутывать клубок происходящих на осрове событий, но бороться ему приходится не столько с загадочным убийцей, сколько с предрасудками местных жителей, которые уверены, что убийства совершает злой дух. Дело в том, что семь лет назад на острове казнили богатого помещика и всю его семью, несправедливо обвинив их в том, что они исповедуют католицизм. Во время казни тот проклял остров, и теперь его проклятье одного за другим губит тех, кто его предал...
Главная проблема дальневосточных фильмов на мировом рынке – этот тотальная неразличимость узкоглазых лиц для западного глаза и узкоглазых рявкающих имён для западного уха. В картинах, ориентированных на мировой прокат, эту проблему решают (более или менее удачно) с помощью различных характерных аттрибутов, вроде разноцветных шапочек персонажей "Саус парка". В "Кровавом дожде" шапочки повторяются раза два, не больше – и ровно два раза я терял нить повествования, но вскоре снова её находил. Имена же в фильме запоминать почти не обязательно.
Не считая первых двадцати минут сет-апа, фильм довольно неплохо склёпан, интересно смотрится и держит в напряжении. Ну, более или менее. Главный нюанс картины в другом: исходя из логики западного зрителя, я ожидаю в худоните твиста "с откровением". То есть, если бы, скажем, убийцей в конце оказалось лох-несское чудовище, или герои хотели бы убить императора, или, скажем, нашли бы древнюю книгу Аристотеля – я бы оказался удовлетворён. Но восточное представление об удивительном финале другое – и зритель оказывается свидетелем личностных драм разрушения семейных ценностей. Родители мстят за детей, дети отдуваются за отцов – и вся эта санта-барбара всерьёз преподносится зрителю, как истинная драма.
Впрочем, мне фильм понравился. Отчасти из-за крайне интересной экзотики, вроде казни через приклеивание на лицо бумажного листа, а отчасти потому, что я просто соскучился по историческим детективам. Не помню уже, когда я последний раз видел фильм в этом жарне, не поставленный по Борису Акунину.