Самое комедийное в фильме "Великолепная афера" это то, что Ридли Скотт впервые в жизни снял комедию.
Точнее, он попробовал снять комедию, – что тоже, несомненно (и конечно же), является аферой. Как выясняется, не слишком великолепной.
Нет, ну реально. Комедиограф из Скотта – как из говна пуля.
А он еще и Николаса Кейджа использовал в роли афериста, которого глючит, плющит и колбасит от разных невинных болезней типа агорафобии и типа того. Врач советует Кейджу познакомиться с дочерью, которую тот никогда не видел. И Кейдж покорно едет знакомиться с дочерью. А та вдруг оказывается нормальной чувихой, которую совершенно не обламывает, что ее папа – аферист...
Ридли Скотт всегда снимает "заторможенно". Его фильмы вязкие, как фильмы любого визионера. Снимая комедию, Скотт пытается ускориться, поэтому в "Великолепной афере" есть всякие стремительные нарезки, – они появляются, в основном, когда героя глючит (плющит, колбасит)
В этом весь Ридли Скотт: никакого комедийного чутья, но есть техника. Он знает, что смешно тогда, когда на экране что-то быстро мелькает, а герои ведут себя немножко глуповато с точки зрения обывателя.
Но он также знает, что картинка должна быть красивой, поэтому, например, напускает в квартиру главного героя прыгающие тени от занавесрк, раздуваемых вечерним солнцем.
Суровое противоречие между скоростью и торможением вызывает коллапс кинодействия.