Режиссер:
Альфред Хичкок. сценарий: Сидни Джиллиат и Фрэнк Лаундер, по роману Этель Лины Уайт "Оборот колеса", оператор: Джек Е. Кокс, композитор: Луис Леви, Чарльз Уильямс.
В главных ролях: Маргарет Локвуд, Майкл Редгрейв. В ролях: Пол Лукас, Дейм Мэй Уитти, Сесил Паркер, Линден Трэверс, Нонтон Уэйн, Бэйзил Редфорд и другие.
Награды: Лучший режиссер — Альфред Хичкок (Нью-Йоркский кружок кинокритиков).
Интересные факты о фильме:
Камео Хичкока: человек, курящий сигару на лондонском вокзале.
Вымышленная восточноевропейская страна, откуда отправляется поезд, называется Бандрика.
Нонтон Уэйн и Бэйзил Редфорд стали после этого фильма столь популярны, что впоследствии играли в паре сходные образы в других фильмах и даже завели собственное радиошоу.
Римейкизирован в 1979 году в США (режиссер Энтони Пейдж).Версия для печати
Александр Руденко:
На дальней станции сошла (с ума), — сказали ей. — Ты ехала одна!
Занимательная лента маэстро Гичкокка о пропавшей в поезде музыкальной старушке, милой, милой такой старушке — ручки тянет: ути-пути, — такой милой, что аж блевать хочется. Но пропала старушка не потому что заебала кого-то своею кротостью, своею доброхотностью, а потому что она британский шпиён, а шпиёнов всегда кому-то надо исчезать, шпиёнов всегда кому-то надо пропадать, шпиёнов всегда кому-то надо убирать, а то натворят всякого нехорошего, стырят, например, государственной важности песенку в небольшой, затерянной в еврожопе стране, провезут ее контрабандно в трансъевропейском экспрессе, укромно заныкав где-то в извилинах натренированной спецагентской памяти, а потом напоют в секретном кабинете сатрапа империалистических компетентных органов, чем нанесут неслыханный ущерб процветанию медвежьих уголков заеврожопья.
Одна молодая дамочка, получившая в заеврожопье привокзальную травму черепа упавшим цветочным горшком, села вместе с музыкальной старушкой в экспресс, прикорнула в купе, а проснувшись обнаружила — старушки и след простыл. А где бабушка, спросила девушка у попутчиков-сокупешников, протирая глаза и потирая травмированный загривок. Хм, — ответила ей строгая дама в очечках, графиня, похожая на грифа, — не было никакой старушки, ты милая, едешь одна. Хм, — подтвердил макаронник в берете, циркач-иллюзионист, — не было никакой старушки, ты, милая, едешь одна. Хм, — присоединилась к ним мамашка с дытынкой, — действительно не было той старушки, с которой ты ехала, нет. А врач один, профессор медицины, спец по мозгам, все объяснил бедной девушке про галлюцинации, которые могут возникнуть от употребления некоторых видов растений наружно, особенно если их употребить с высоты и предварительно не вынуть из горшка. Никто не верил бедняжке, что старушка материальна, что бабушка — факт, а не полет посттравматических фантазий. Даже дудец один, который еще в заеврожопье девицу кадрил, не верил. А ведь до того, как заснуть, девушка ходила с бабушкой в вагон ресторан и по пути бабуся, то в купе к кому-то ввалится, по неосторожности, по старушечьей неуклюжести помноженной на угол заноса вагона на неровной заеврожопской ж/д. То разозлит каких-то англичан в столовке, выпросив у них сахарку-рафинаду, которым они по-чапаевски разложили на столике крикетный этюд. Видали старушку? — спросила девушка у тех, к кому та ранее ввалилась в купе. Нет, — ответили ей, — не видали, никакая старушка в клетчатом жакете к нам не вваливалась! А вы? Вы видали? — спросила девушка у сахарокрикетных британцев. Не-а, — отвечают, — не было никакой такой старушки и сахар наш она не брала. Но девушка не сдалась, не поверила в свое безумие: это заговор, рассудила она, шпиёнские игры. И в конце концов убедив дудца ей содействовать, раскрыла хитрожопый заговор заеврожопских врагов и даже втянула поначалу отрицавших наличие старушки британцев в локальный международный конфликт, в оборону осажденного отрядом заеврожопской военщины вагона.
Довольно веселый, весьма атмосферный, продуманный до мелочей триллер. Щас таких не снимают, увы.