Ханеке снял интересный построчник романа Кафки, разбирать который, сравнивая с текстом — сущее наслаждение для любого киномана и литературофила. Самое интересное в нём — это, конечно, передача непередаваемого, и неизбежные отличия фильма от оригинального текста, которые будут всегда, насколько бы чёткую визуализацию не пытался создать режиссёр.
Прежде всего: время и место действия. У Кафки оно никак не обозначенно, и окружающие персонажей предметы и явления описанны очень туманно. Скажем, если бы в книге не было слова "телефон", то можно было бы счесть, что действие происходит в девятнадцатом, или даже в восемнадцатом веке. Поэтому Ханеке, вероятно, поставил себе целью совместить в эстетике картины две вещи: во-первых, всё же передать эту "вневременность" — персонажи фильма вооюще обходятся минимумом вещей, и вещи эти, как правило, не имеют привязки к определённой эпохе: в основном запоминаются одёжки, шубы и штаны, которые за последние пятьсот лет несильно изменились. Во-вторых, всё же как-то привязать действие романа к современности. Ведь Кафка явно писал если не про современную ему Австро-Венгрию, то по крайней мере так, что дело МОГЛО БЫ происходить в современной ему Австро-Венгрии. Поэтому Ханеке добавляет "классический" телефон, пивные кружки и антикварную магнитолу (может быть, дело происходит в пятидесятых... а может быть и в девяностых?). Из музыки — только старые немецкие марши, которые вполне отвечают категории "вневременности". Аскетичность картинки, и явный акцент на актёрах, веделяющихся из безликого окружения, ещё больше подчёркивают экзистенциализм Кафки.
Далее: текст. Ханеке, не мудрствуя лукаво, пустил за кадром оригинальный кафкианский текст (благо у человека, снимающего фильм на том же языке, на котором была написана книга, есть большое преимущество перед чужеземными варягами). Естественно, весь текст Кафки за кадром не пустишь, он очень большой. Более того — невозможно пустить и все реплики всех персонажей. Мне было особенно интересно, как настроившийся на точность Ханеке будет выкручиваться с середины фильма, в сценах, где персонажи начинают произносить немыслимой длины монологи, каждый из которых вполне можно читать полфильма. Но хитрый австрияка умудрился выйти из положения с честью: монологи большей частью урезаны, поданы лишь основные идеи, или вовсе опущены, что, вопреки здравому смыслу, создаёт ещё более кафкианскую атмосферу (что-то происходит, а зрителю никто ничего не объясняет).
Прекрасно подана концовка: финальная сцена не показана, а рассказана за кадром. И на словах "но то, что она говорила..." экран гаснет и появляется большая надпись: An Dieser Stelle endet Franz Kafkas Fragment. Выглядит это и ожидаемо (в "точной" экранизации Кафки ни о каком додумывании концовки не может быть и речи) и неожиданно в то же время. Будто тебя бьют обухом по голове. Тишина, наступающая в фильме, кажется звенящей, и поневоле задумываешься о смысле бытия. Шучу. Не знаю, кто о чём задумывается, наверное, у каждого это что-то своё.
Интересная деталь, уже отмеченная мною в рецензии на балабановскую кафку — актёры, играющие в этом фильме, цельным табуном перейдут в следующий. Напомню, что это будут "Funny Games": Ульрих Мюхэ, землемер, и Сюзанне Лотар, Фрида, сыграют в фильме мужа и жену, а Франк Гиринг, помощник землемера (Артур), сыграет одного из пришедших к ним в дом молодых людей (Пауля, дай бог памяти). По-моему и мальчишку из "Funny Games" я видел где-то на заднем плане в "Замке", но имдб.цём моих видений не подтверждает. Поскольку всю эту бригаду (ну, кроме Мюхэ, который вообще-то был в Германии большой звездой, земля ему пухом) я видел до того только в "Funny Games", то смотреть было забавно. Будто бы те же самые персонажи вдруг попали в другие обстоятельства и другой мир. Но подвохов ждёшь от них тех же самых... Как вы понимаете, это добавляет в просмотр ещё одно, интересное, измерение.
В целом, сложно как-то охарактеризовать эту картину. Я бы сказал, что это такая академическая, "программная" экранизация Кафки. В этом её достоинства, и её же недостатки, особенно в сравнении с балабановским фильмом, сделанным с изрядной долей фантазии.