Режиссер:
Филип Кауфман. Сценарий: Жан-Клод Каррьер, Филип Кауфман (по одноименному роману Милана Кундеры), Оператор: Свен Нюквист, Композитор: Марк Адлер, Продюсер: Сол Заентц.
Награды: BAFTA — лучший адаптированный сценарий. Independent Spirit Awards — лучший оператор. Национальное общество кинокритиков, США — лучший фильм, лучший режиссер..
Интересные факты о фильме:
Роман "Nesnesitelná lehkost bytí" был написан Миланом Кундерой в 1982 году и впервые опубликован в 1984 году (Франция).
Дом Сабины, где она проживает в конце фильма, принадлежит монтажеру фильма Уолтеру Марчу.
Дебют Лены Олин в американском кино.
Во время кинопроб Жюльетт Бинош читала Кауфману сцену из "Анны Карениной", в которой усыпляют собаку Каренина. Актриса растрогала режиссера до слез.
Лена Олин говорит, что по расписанию самой первой сценой была любовная сцена между ней и Дэниелом Дэй-Льюисом. Именно тогда она впервые с ним познакомилась и вообще впервые увидала на площадке.Версия для печати
Юлия Ульяновская:
Рецензия на фильм "Невыносимая легкость бытия", или отличная возможность покопаться в грязном белье
С первых абзацев Кундера показался мне скучным и глупым — как человек, отчаянно пытающийся привлечь к себе внимание чванливым враньем. Причем фантазия у него всегда одна: все женщины вокруг главного героя ведут себя, как похотливые собаки — то рычат, то скулят, но неизменно желают отдаться и задирают хвост при первой возможности. Шовинистическое говно, — подумала я, и, после нескольких провальных попыток обнаружить в текстах добро и красоту, бросила книжку через левое плечо.
С тех пор прошло года четыре, и я подошла к фильму. Издалека, признаюсь. Однажды я сообщила подруге, что обожаю Жюльет Бинош, и она предложила мне ознакомиться с ее игрой в экранизации "Невыносимой легкости бытия". Фильм был охарактеризован так: "Про войну и собаку". Это дало мне возможность счесть, будто режиссер тщательно выгреб из повествования всё вышеупомянутое шовинистическое говно, и теперь я смогу рассмотреть саму суть. Знаете ли, приятно обнаруживать золотые зёрна юмора и нежности именно в самых грязных паучьих углах. Я взялась за фильм.
Доктор Томаш — самодовольный кот со слащавой рожей. Между проводимыми операциями он шляется по бабам, об одну из которых, Сабину, можно зубы сломать, потому что она Томаша стоит. Художница, вольный ветер в черном котелке. Естественно, они с Томашем — товарищи-холостяки, у них много общего. Однако Томаш в одной из провинциальных командировок знакомится с милой непосредственной малышкой Терезой, официанточкой, скучающей в этой дыре с томом Толстого в руках. Малышка оказывается настолько непосредственной, что однажды вламывается к Томашу в квартиру, мило краснеет, соглашается поиграть в доктора и… остается навсегда. Так мы получаем уравнение с тремя Известными. Что за уравнение такое, спросит коллега Ботев Антоша? Неразрешимое, отвечу я, потому что Известные состоят друг с другом в связи, свитой из любви, дружбы, принципов и удовольствий, и связь эта сама по себе — бомба, так как все составные ее части конфликтуют друг с другом. Собственно, это нам и предлагают понаблюдать в течение трех часов: как бедные люди корячатся, пытаясь совместить несовместимое. Как остроумно сообщил нам Дюма устами мушкетера Атоса, играют в игру, где выигравшему достается смерть. Кто-то может поинтересоваться — что же несовместимого в любви, дружбе, удовольствиях и принципах? Попробуйте обрубить каждое из этих понятий словом "одиночество". Оно как ожог, как порез — превращает их из ростков в пеньки. Теперь я могу сказать, чем отличаются друг от друга Томаш, Тереза и Сабина. Сабина — пень со стажем. Аллегорическая фигура самодовольного одиночества, результат столкновения слишком нежной души с грубостью мира. Ветви Сабины растут внутрь, внешнее ей больше не угрожает. Тереза совсем иная. Она наивно раскидывает побеги, обвивает ими любимое и дорогое, и никакой нож не может остановить этого. Стоит лишить ее всех ветвей, как она немедленно выстреливает в мир новым отростком привязанности. Томаш вальяжно разгуливает между этих двух установок, тщеславно желая приобщиться к опыту обеих, поглотить их и переварить, как переварил до этого десятки женских характеров. Но невозможно сделать это с монолитной Сабиной, тогда как готовая жертвовать собой Тереза, как гоголевская галушка, сама прыгает Томашу в рот и в итоге отравляет его своей неистребимой любовью.
В качестве минного поля, на просторах которого персонажам предстоит продемонстрировать грани своих характеров, предлагается сложный и трагический событийный ряд. Измена, страдание, успех, война, изгнание, пустота, разлука, встреча, режим, отречение от слова, стукачество, гибель карьеры, снова измена и, наконец, изоляция, счастье и смерть. Человек, смотрящий фильм, словно ест вкусную, но уже кем-то тщательно для него разжеванную кашу. Никаких ассоциаций, вопросов и догадок, ни единой мысли кроме "Сколько-сколько минут он длится?" Никакого катарсиса, да и какой катарсис может приключиться от обыденности? При этом фильм вязкий, в нем застреваешь — возможно, в надежде, что действие раскочегарится, характеры начнут претерпевать героические метаморфозы. Надежда не оправдывается. Через три экранных часа проносишь лишь ощущение добротности игры Лены Олин и Жюльет Бинош и легкую жалость к их героиням.
