Дата и место рождения: 24 августа 1958, Бербанк, штат Калифорния, США.
Награды: 1984 Приз зрительских симпатий ("Винсент"), Оттавский международный мультипликационный фестиваль; 1992 Лучший иностранный фильм ("Эдвард-Рукиножницы"), премия Сант Хорди; 2002 Музыкальная, комедийная или варьете программа или сериал: лучший сценарист ("Point Blank"), премия Лео; 2005 Future Film Festival Digital Award ("Труп невесты"), Веницианский кинофестиваль.
Интересные факты биографии:
В финале "Битлджуса" (1988), Битлджус превращается в странное существо с каруселью на голове. На вершине карусели — смеющийся череп, который станет Джеком Скеллингтоном в "Кошмаре перед Рождеством" (1993). Последний проект Бартион вынашивал ещё с тех пор как работал аниматором на студии Диснея.
Он интересуется клоунами, и клоуны часто присутствуют в его фильмах или имеют к ним отношение.
Считает свою бывшую невесту, Лайзу Мэри, своей музой. Она частый гость в его фильмах ("Эд Вуд" (1994), "Марс атакует!" (1996), "Сонная лощина" (1999), "Планета обезьян" (2001)), она же была прототипом Салли из "Кошмара перед Рождеством"(1993).
Был помолвлен с Лайзой Мэри в 1992-2001 годах.
Использовал песню "It's Not Unusual" в исполнении Тома Джонса в "Эдварде-Рукиножницы" (1990) и затем в"Марс атакует!" (1996).
Помолвлен с актрисой Хеленой Бонем Картер (с октября 2001 по сей день). Они провели много времени в Париже. Она родила их совместного сына, Билли Рэя 6 октября 2003 года в Лондоне.
Тим — фанат Болливуда.
Всюду носит с собой карманный альбом и маленький набор карандашей.
Обычно одевается в чёрное, потому что ему не нравится проводить слишком много времени, подбирая цвета.
В 2001 году приобрёл дом в Лондоне по соседству с домой Хелены Бонем Картер. И теперь два здания соединены туннелем.
Младший брат Тима, Дэниэл Бёртон, тоже художник.
Он был признан Entertainment Weekly 49-ым величайшим режиссёром всех времён, причём был самым молодым в этом списке.
Его приглашали снимать провалившийся фильм "Супермен" (1997).
Среди повлиявших на него кинематографистов: Марио Бава, Винсент Прайс, Роджер Корман и Барбара Стил, которым он воздал дань уважение в "Сонной лощине" (1999).
Однажды обмолвился, что никогда не помнит своих снов, кроме пяти повторяющихся. Один из них касается девушки, в которую он был влюблён в юности, а ещё один — родительской ванной.
Тим играл в ватерполо и плавал за Бёрбэнкскую школу в Калифорнии.
Снял пять фильмов с Джонни Деппом: "Эдвард-Рукиножницы" (1990), "Эд Вуд" (1994), "Сонная лощина" (1999), "Чарли и шоколадная фабрика" (2005), и "Труп невесты" (2005).
Большой фанат итальянского режиссёра Марио Бавы. Однажды он сказал, что хотел бы переснять классический фильм Бавы "Маска демона" (1960) со своей бывшей супругой Лайзой Мэри. Также он появлялся в двух документальных фильмах о Марио Баве.
Член жури Каннского кинофестиваля 1997 года.
Он часто снимает одних и тех же актёров. Среди его любимчиков (с кем он работал по меньшей мере дважды): Джонни Депп, Майкл Китон, Мартин Ландау, Хелена Бонэм Картер, Майкл Гоу, Кристофер Ли, Кристофер Уокен, Лайза Мэри, Джек Николсон, Денни ДеВито, Винсент Прайс, Джеффри Джонс, Пэт Хайнгл, Мисси Пайл и Дип Рой.
Родился в один день с Шоном Коннери.
Работал над документальным фильмом о Винсенте Прайсе, под названием "Беседы с Винсентом". После смерти Прайса в 1993 году положил проект на полку.
Собирался снимать в 1986 году ремейк "Мухи" с Майклом Китоном в главной роли, но отказался, и проект передали Дэвиду Кроненбергу.
Собирался снимать ремейк "Кабинета доктора Калигари" в начале девяностых.
Планирует режиссировать бродвейскую версию "Бетмена".
Купив права на серию комиксов, напечатанную на спичечных коробках, никак не мог выбрать между "Динозавры атакуют!" и "Марс атакует!". Вышедший "Парк Юрского периода" (1996) разрешил сомнения, и Бёртон снял "Марс атакует!", однако сравнения избежать всё же не удалось — с "Днём независимости" (1996).
Дюже тяжко говорить мне об Тиме Бартоне, однако когда-то надо же это сделать и почему бы не сейчас, когда смолкли пушки, заглушки выпали из ушей и образовалось зыбкое свободное время, того и гляди рискующее быть разрушенным вторжением извне работодателей и прочих благодетелей.
С самого измальства приучил я себя любить Бартона нежной ненавистью и ждать от него, что однажды случится в механике его творческой вселенной Парад Планет и Бартон снимет "тот самый фильм", чудесную кенокартину, об которой будет не стыдно написать и в эндзыклопедии и на отрывном календаре. Однако шли года и страны, менялись власти в Афганистане, а Бартон всё топтался на месте, и чудо за него преподносили люди посторонние — то Баз Лурман снимал "Ромео+Джульета", то Барри Зоннефельд выдавал "Семейку Аддамс".
Бартон же, обладая несомненно одной из самых изощрённых кенохватазий, оставался напрочь лишённым чувства меры. Его художественный вкус всегда зашкаливало в китч, патетика превращалась в "паточный пафос", провисания в фильме оборачивалась провалами. Создаваемая им кенореальность была столь далека от реального мира в своей карамельности, что хотелось в отчаянии поехать в Америцу и дать Тиму затрещину, бо не к лицу потенциально талантливому режиссёру на пятом десятке лет играться в куколки и генерить гониво для пятилетних детей.
Пытаясь снимать на интуиции, подобно Бергману, он не мог с интуицией совладать, и фильмы его, выполненные в сарафанно-матрёшечной манере, всякий раз отжигали жигу на самой границы треша и дурного вкуса. В то время как изысканные и причудливые Лурман с Зонненфельдом разбивали ему голову на его же территории, прописывая Тима в неудачниках, людях так и не совладавших с хвантазией.
Наконец вступивший на тропу взросления Бартон разрушал свой прошлый наивный кеномир, пародировал себя и глумился. Но до уровня авторского кино "Сонная лощина" не дотянула разумеется. Потому что была фильмом жанровым. Снимать жанровое кино так чтоб оно выглядело авторским умел только Хичкок. В "Снотворной полости" есть только картинка. Зато картинка совершенная, поданная с нехарактерным чувством меры, отсылающим скорее к Зонненфельду, чем к бартоновским лубкам. При этом не утрачено бартоновское обаяние, мягкость и некоторая наивность. Зрелая работа мастера.
В контексте киносудьбы Бартона символичны последние кадры фильма — герои приезжают в молодой Нью-Йорк и Депп говорит эскортирующему его мальчику что-то ободряющее и позитивное "Всё в твоих руках, юный Масбат. Наверх — Бронкс, внизу — Баттери, а домой — сюда". Камера навсегда замирает и наблюдающий картинку зритель к своему ужасу замечает, что она ненастоящая — не кинокартинка, а акварельный эскиз, обработанный хвотошопом. "Как и весь Бартон", — родятся в голове мысли, ага. нов тот момент этим мыслям не веришь, потому что...
С самого измальства приучил я себя любить Бартона нежной ненавистью и ждать от него, что однажды случится в механике его творческой вселенной Парад Планет и Бартон снимет "тот самый фильм", чудесную кенокартину, об которой будет не стыдно написать и в эндзыклопедии и на отрывном календаре. Однако шли года и страны, менялись власти в Афганистане, а Бартон всё топтался на месте, и чудо за него преподносили люди посторонние — то Баз Лурман снимал "Ромео+Джульета", то Барри Зоннефельд выдавал "Семейку Аддамс". 
А потом, когда впору было забывать имя Бартона, случились сильная жанровая побасенка "
Глядучи фильм я чуть на плакал — ледяной домик бартоновской зрелости, выстроенный мною на "Сонной лощине" и "Большой рыбе" таял и стекал под кресла кенозала. Не совладавший со своей клинической инфантильностью, Тим позорно ретировался в китч, спрятался под кеноюбкой питерпенства и снял кено для детей-наркоманов. Пошли в ход все его фишки — слащавое заигрывание с публикой, неумелый монтаж, стилистический разброд, гипертрофированный пафос, концептуально чуждые элементы, вроде комической цитаты из "Одиссеи: 2001" или лифта из "Матрицы". Спору нет, в контексте "Бейба", "Один дома", "Мышиной охоты", "Чарли и шоколадная хвабрика" выглядели колоссами, но через призму "Лемони Сникетта" ноги колосса оказывались глиняными как у Голема, и Джим Керри легко переигрывал Джонни Деппа именно потому, что Керри было кого играть, тогда как Депп был лишь деталью интерьера. Единственно, что не сумел подавить Бартон в Деппе — это глаза стареющего Вонки, в которых потухают угольки, глаза альтерэго Бартона — играющего в детские игрушки старичка, нелепого и ужасного в своей неадекватности возрасту.